Реквием каравану PQ-17 (Пикуль) - страница 122

Корабль умирает, но человек остается, и к его услугам – шлюпки, плоты, надувные понтоны. Цепляясь за спасательный шкерт, человек, обожженный взрывом, ослепший от мазута, тянет руку к товарищам на плоту и хрипло кричит – в восторге:

– Кажется, мне повезло… Мне чертовски повезло!

Для начала послушаем тех, кому «чертовски повезло»:

Правда, что хорошо одетые и плотно застегнутые имели больше шансов на спасение. Но таких счастливцев было немного. Люди, как правило, покидали корабль в том, в чем застал их взрыв. Когда палубу уносит из-под ног, вокруг все с треском рушится, начинается пожар, кричат раздавленные и смытые за борт, а вода летит по коридорам, срывая с петель каютные двери, тогда ты не станешь раздумывать – какие штаны теплее? Оттого-то буфетчики были в фартуках, радисты в ковбойках, кочегары в майках, рулевые в безрукавках, а некоторые, разбуженные взрывом, вообще спасались в ночных пижамах. Героем выглядел один старик механик, успевший пристегнуть к ноге деревянный протез. «Что бы я без него делал?» – горделиво спрашивал он товарищей…

Над уцелевшими – вечный день, а ночи нет и не будет!

Люди, как и корабли, тоже погибали по-разному, а мудрое человечество, тысячелетиями качаясь на морях, еще не изобрело такой шлюпки, которая могла бы заменить человеку корабль. Случалось, что моряки, попавшие в шлюпку, стояли в ней по грудь в воде.[17] Их глаза стекленели. Люди засыпали от холода. Более бодрые пытались растормошить их, но все было бесполезно. Выброшенные за борт мертвецы не тонули и долго (иногда сутками) сопровождали своих товарищей, качаясь на волнах рядом с ними… В море законов для смерти нет, и порою выживали старики, а цветущие молодые матросы «отдавали концы». Выживали пессимисты, настроенные озлобленно-мрачно, считавшие, что всем – амба, капут и баста! И, наоборот, погибали оптимисты, полные розовых надежд на то, что все это – ерунда, о которой потом будет приятно вспоминать в старости… Хотя был июль, но о холоде полярных широт забывать не следует (а вода не замерзала, ибо она соленая). Эгоисты хотели отсидеться, ничего не делая, чтобы сберечь силы, и – умирали! Зато боевые ребята, не жалея сил, брались за весла, и – выживали! В смерти тоже была последовательность: сначала она забирала лежащих, потом настигала сидевших, но она не трогала тех, кому не хватило места ни лежать, ни сидеть. Такие люди стояли в шлюпках, как в переполненном трамвае. Стояли сутки, вторые, третьи, четвертые сутки подряд… Вот они и выжили! Физиологически это понятно: шлюпку бросало с волны на волну, в поисках равновесия, чтобы не вылететь за борт, стоящим приходилось постоянно двигаться, отчего кровь не застывала в их жилах, а сердце билось нормально. Естественно, думает читатель, что если в шлюпке вода, то воду надо вычерпать. В таких случаях никто уже не спрашивает – есть ли у нас ведро? Можно вычерпывать шапками. Даже ладонями. Но… стоит ли, вот вопрос! Легко вычерпать воду, когда ее собралось в шлюпке по колено, но когда она плещет у самой шеи, ты будешь рад хотя бы тому, что твои ноги ощущают под собой шлюпочное днище. Обычно на шлюпках полагался НЗ, в который входила питьевая вода, консервы, спиннинги для рыбной ловли, сухой спирт, весла, лимонный сок, галеты. Однако на большинстве шлюпок все съедобное было разворовано докерами еще в Англии… Среди уцелевших в борьбе за жизнь иногда возникали драки и страшная поножовщина, причем к мелочным обидам из-за тесноты или лишнего глотка рому примешивалась и расовая неприязнь. Офицеры ограждали себя многозарядными кольтами. «А меня не трогать», – говорили они… Идущие в одиночку корабли из состава РQ-17 не раз натыкались в океане на плоты и шлюпки со спасавшимися, предлагая им подняться на борт. Но психический шок после торпедирования оказывался чрезвычайно сильным. Шаткое днище шлюпки представлялось людям во много раз надежней тверди корабельной палубы. «Мы уже