Отправили его. Как из больницы вышел, стал тихонький, смирный, на работе вкалывал. Ну, думаю, слава богу, вроде направляться стал парень. Освободился он раньше меня, уехал, а куда — не в курсе, я с ним на эти темы не больно балакал…
Семакин вошел в кабинет следователя важно, вразвалочку.
Поздоровался, поставил портфель, удобно сел в кресло. Нога на ногу. Закурил не торопясь.
Попов удивленно покосился на него:
— Миш! Ты чего это гордый такой? Раскрыл, что ли?
Капитан медленно кивнул.
— Ну-ка, давай, что привез! — Следователь рванулся к портфелю. Прочитал.
— Молодец. Обскакал меня, черт! Я тебя обрадовать немножко хотел, а ты — вон как.
— А у тебя что? — оживился Семакин.
Попов подал ему лист с протоколом допроса, весело сказал:
— Вот! Привет тебе от Галушки!
Показания свидетеля Шилова
Ночью, с 3 на 4 июня, я должен был встречать на станции главного инженера треста — своего шефа. Он должен был прибыть проходящим поездом из Москвы, в 2.07. Я выехал из Кучино минут без пятнадцати двенадцать. Езды от города до станции — минут пятьдесят, но я решил уехать пораньше и вздремнуть на станции до прихода поезда. Отъехал уже километров пять-шесть, когда увидел идущего по дороге по ходу движения машины человека. На свет фар он не оглянулся, продолжал идти. Догнав его, я остановился и предложил подвезти. Он сел и всю дорогу до станции сидел молча, глядя в окно.
По дороге я попросил у него спички. Когда он протянул мне коробку, я заметил, что на руке у него отсутствуют два пальца, и спросил, где он их потерял. Он очень внимательно поглядел на меня, ничего не ответил и снова отвернулся. Не доезжая до станции примерно полкилометра, он попросил меня остановиться. Я остановил машину, он вышел из кабины и, зайдя спереди машины, положил руки на ее капот, после чего сказал, чтобы я вышел. Сказав это, он снял одну руку с капота и опустил в карман. Его действия мне показались странными, я испугался и переключил свет с подфарников на фары. Его осветило, и он сразу закрылся руками, но наружность его я запомнил и могу опознать. Когда он закрыл лицо, я включил заднюю передачу и отъехал от него. Сначала он стоял неподвижно, затем внезапно побежал прямо на машину. Я еле успел развернуться и уехать. Приехал на станцию уже после прихода поезда, за что получил замечание от главного инженера треста, которого заставил ждать машину целых десять минут. На следующий день я отбыл в командировку и ничего не слыхал об убийстве Макуриных. После приезда я уже не вспоминал о той поездке, но когда перед нами на автобазе выступил участковый и рассказал о том, что ищут убийцу — молодого парня, я вспомнил этот случай и решил дать показания, хоть и не ручаюсь, что это был преступник — у страха, как известно, глаза велики, а тут дело было ночью, когда иногда от пустяков ум за разум заходит…