Но когда он наконец позвонил, горничная ответила, что мадам Бове нет дома. Раздраженный тем, что упустил еще одну возможность помириться с Мадлен, он немедленно позвонил Доминике, чтобы высказать все, что накипело у него на душе. Она была дома и явно развеселилась, узнав его голос, что еще больше вывело Армана из себя.
— Но почему ты звонишь мне, Арман? Неужели Мадлен не пришла? Или она уже ушла, потому что ты был не в состоянии 'оправдать ее ожидания?
— Доминика, это недоразумение должно прекратиться! — сказал он. — Нам надо прийти к взаимопониманию и уважать личную жизнь друг друга.
— Но я очень даже уважаю твою личную жизнь, — отвечала она, с трудом сдерживая смех. — Разве ты не заметил этого сегодня утром, когда я встала на колени, чтобы выразить свое почтение!
— Смеяться тут не над чем, — сказал он сердито. — Давай встретимся через полчаса и раз и навсегда определим наши отношения.
— Ага! — воскликнула Доминика. — Ты предлагаешь нанести тебе второй визит за день? Буду обязательно. Мне надеть шиншилловую шубу?
— Нет, только не у меня! — встревоженно сказал он.
— Значит, ты предпочитаешь прийти ко мне? Тем лучше, жду тебя через полчаса. Утром, уйдя от тебя, я отправилась по магазинам и купила прелестные крепдешиновые трусики, тончайшие и совершенно прозрачные, ты только представь себе! Я надену их специально для тебя.
— Нет, нет, нет! — сказал Арман, взбешенный ее нежеланием говорить серьезно. — Я не доверяю тебе. Давай встретимся в людном месте.
— Как хочешь, — сказала Доминика, подсмеиваясь над его испугом. — Жди меня у Нотр-Дам. Согласись, более людное место трудно найти. Мы будем окружены иностранными туристами, и ты сможешь чувствовать себя в безопасности.
— Значит, через полчаса. — Арман повесил трубку, однако подозрения, что она снова что-то затевает, не позволили ему успокоиться.
Разумеется, никаких иностранных туристов не было, в такое время года они не приезжают в Париж, а то и дело начинавшийся дождь разогнал и самых стойких отечественных любителей достопримечательностей. Арман шел по мосту к острову Ситэ. Спасаясь от холодного сырого ветра, он высоко поднял воротник пальто из верблюжьей шерсти, так что тот почти касался полей шляпы. Через парапет моста он взглянул на Сену, серую и грязную, по ней плыли обломки бревен, набухшие от воды газеты и прочий мусор, происхождение которого трудно было определить. Арман подумал, что свалял дурака, позволив Доминике выбирать место встречи.
Она не заставила себя долго ждать. Арман не простоял и десяти минут на пронизывающем ветру, как она появилась, одетая, несмотря на погоду, с изысканным совершенством — в черный блестящий плащ и шляпку в тон, глубоко надвинутую на уши. Пояс, туго затянутый на талии, подчеркивал роскошные формы. Она подала Арману руку, и тот поцеловал тыльную сторону перчатки из мягкой черной кожи. Улыбнувшись, она подставила щеку, и Арман слегка замешкался прежде, чем коснуться ее губами. Это рассмешило ее, и она протянула губы для поцелуя, но Арман отступил на полшага и напомнил, что им нужно поговорить.