– Ничего себе – малыш… – ворчит Дима со страхом. – А я тут сижу, как идиот, запер себя в этой мышеловке…
Он слышит гулкое цоканье шагов многоногого и, несомненно, весьма крупного существа. Слышит и другие – непривычной тональности – звуки: стрекот, шуршание, странное фырканье. Звуки приближаются к вахтерской.
Дима, оторопело приоткрыв рот, медленно и неслышно сползает с дивана на пол и придвигается к столу, чтобы его не было видно из окошка.
За дверью слышится очередной металлический грохот и звон бьющегося стекла. Тишина, потом звенят и хрустят осколки под тяжелой поступью. Шаги удаляются.
Дима облегченно вздыхает, облизывает пересохшие губы. Лоб его в крупных каплях пота, но он даже не замечает этого.
– Нет, надо сваливать отсюда, – бормочет он в панике. – Вот только позвоню… куда-нибудь… – Он поднимает руку и нащупывает на столе телефон. Берет его, снимает трубку – телефон мертв. – Не судьба, – шепчет Дима в пространство.
Ослабевшая рука Димы с трубкой медленно опускается.
На каменную площадку по длинному, крутому склону поднимается Коля.
Владимир и Еременко выжидательно смотрят на него сверху. Владимир невозмутим, да и Еременко успокоился.
– Подходы мы и без вас изучили, – рассказывает Владимир. – Двое наших бойцов полдня ошивались вокруг вашего Хранилища. Под бомжей "косили". Спирт у сотрудников выпрашивали.
– Тогда я… – начинает Еременко.
– Вы нам нужны внутри, – обрывает его Владимир. – Без остановок и задержек подведете нас к месту. И будете помогать.
– Помогать? Я же не грузчик.
– Вы неправильно поняли, – растолковывает Владимир. – Будете смотреть, чтобы при загрузке штуковину эту не повредили…
– Тогда все в порядке, – успокаивается Еременко.
– …И будете контролировать доставку и хранение, – добавляет Владимир. – Сопровождать то есть.
Лицо Еременко вытягивается.
– Доставку – ладно. А хранение… Я что же, как… как часовой, при нем дежурить должен?
Владимир разводит руками – безо всякого участия и сочувствия.
– Ничего, подежурите.
– Я, вообще-то, работаю. И на немаленькой должности.
– И что с того?
– Да ведь прогулы… – раздражаясь, говорит Еременко.
– Да ведь это не мы одолжения у вас просим, – в тон проректору отвечает Владимир. – Это вы должок свой отрабатываете.
Плечи у Еременко медленно опускаются. Возразить ему нечего. Капкан крепко держит. Приходится смирить гордыню.
– А вы, Виктор Иванович, на работу сообщите завтра, что приболели на пару дней и будете отлеживаться… Вы ведь, говорите, на немаленькой должности… Так что беспокоить не станут. Дача есть?.. Ах да, есть! – усмехается Владимир. – Будете болеть на даче. А мобильник дома оставите.