- О, да! - кивнул Шварц. - Лично я и Алексей Николаевич Федотов сделаем все, чтоб вы забыли свое прошлое и по-настоящему оценили нашу заботу о вас.
- Дяденька, а вы кто будете? - поинтересовался Валя у человека в форме командира.
- Я - ваш воспитатель.
- Как в приюте? Воспитатель - надзиратель, да?
- Э, нет! - Федотов легонько погладил Вальку по щеке. - Воспитатель, брат, это друг детей. Когда маленький человек, вот такой, как ты, еще не умеет управлять собой, мы, воспитатели, обязаны помочь ему найти правильную дорогу в интересах новой Германии и России. Перед тем как отправиться в путь, вам необходимо пройти карантин. Это не значит, что вы будете сидеть взаперти. У вас будет все: хорошая пища, игры и спортивные соревнования.
- Форма-то у вас какая чудная, - громко сказал Ваня Селиверстов.
- Советская. Там сейчас нет командиров. Все офицеры, как при белой армии. Вот я и надел новую форму большевиков. Решил показать ее вам. Между прочим, двадцать пять лет назад большевики рубили всех, кто носил такую форму. Теперь сами носят. Продались американским и английским колонизаторам за свиную тушонку.
«Врешь, гад!» - чуть было не сорвалось у меня с языка, но тут же я опомнился и до боли сжал зубы.
- Дяденька, а вы за кого? - спросил Толя и покосился на гитлеровского офицера.
- Я уже говорил, - спокойно ответил Федотов. - За новую Германию, за вас и за Русь святую.
Толя больше всего ненавидел закон божий, потому он спросил:
- За Русь святую - значит, быть заодно с попом?
- Нет, - усмехнулся воспитатель. - Поп вам не нужен. Вам потребуется другое воспитание.
- Дорогу чинить будем, да? - спросил Витя Корольков.
- Дорога нас пока подождет, - загадочно произнес Федотов.
Снова заскрипели ворота.
- Вот и завтрак принесли! Да еще какой! Яблочное повидло, кофе с молоком, бутерброды с маслом. Ну мы не будем мешать, заправляйтесь и без задержки - в баню, - сказал Федотов и вслед за Шварцем направился к выходу.
Мы с жадностью набросились на еду. Я, правда, успел подумать: почему вдруг фашисты вспомнили о нас, о мальчишках? Разве они раньше не замечали, как с голодухи умирали пацаны?
Баня оказалась вросшей в землю халупкой: голые, прокопченные стены, парилка в два аршина, печь, сложенная из камней, да еще предбанник из тонких жердей… Я стащил с себя одежду и пошлепал в парилку. Плеснув ковш воды на горку раскаленных камней, сел на деревянную скамейку и задумался: «Смогу ли я выбраться отсюда до того, как отправят в Германию?…»
- Эй, Димка! Поддай-ка еще парку! - крикнул с верхней полки Ваня Селиверстов. - Может, в последний разок моемся.