Унтер-офицер построил нас во дворе.
- Кто из вас ночью ходил в сад? Я спрашиваю, кто посмел нарушить установленный порядок и дисциплину?
Сквозь стекла очков блеснули ледяные глаза. Позеленевшее от ярой злости лицо покрылось багровыми пятнами.
- Зачинщики хулиганского проступка три шага вперед, марш!
Володя Пучков, переминаясь с ноги на ногу, нерешительно вышел из строя.
- Еще я ходил в сад, - низко опуская голову, признался Павлик Романович.
Сильный удар опрокинул Павку на землю. Упершись руками в песок, Павлик медленно поднял голову, потом стремительно, словно пружина, вскочил на ноги и замер в стойке «смирно».
Обер-лейтенант назидательно сказал:
- За то, что вы натворили, следует очень строгое наказание: пять лет каторжных работ. - Его рука повисла в воздухе, сжатый кулак с хрустом уперся в железный крест на груди. - Но мы есть подлинные ваши друзья. Сохранить вашу безопасность можно, однако, только путем более легкого наказания, и вы должны быть благодарны нам за это.
Указательный палец Шварца, как шпага, повернулся в сторону Романовича и Пучкова:
- Вы сейчас же отправитесь в карцер. Федотов добавил:
- Нашкодили, мерзавцы, и не подозреваете, что господин обер-лейтенант из дружеских соображений взял на себя всю ответственность за ваш хулиганский проступок.
В тот день Шварц и Краузе куда-то внезапно уехали.
Федотов нам сказал:
- Владелец сада жалобу на вас накатал, вот господа и уехали в Берлин.
Тут Женя вспомнил о приемнике, который стоял в кабинете унтера. Запасной ключ от комнаты, мы знали, лежал у Германа в коробке с инструментом, на пожарном ящике. Женя глазами показал на дверь. Я медленно вышел на террасу. Женя протянул мне руку и шепнул на ухо:
- Иди послушай, что творится на фронте.
В кабинет унтера мне сегодня идти не хотелось. Но отказаться нельзя было. Это ведь я вытянул жребий!
Несколько дней назад Женя Хатистов высказал такую мысль: унтер-офицер, этот переодетый гитлеровский офицер-разведчик, почище самого Шварца, частенько отлучается днем из «охотничьего» домика, а в комнате у него приемник… Если действовать осторожно, без шума, наверняка можно пробраться в кабинет. Вот бы послушать наших.
Валя сказал:
- Я пойду! Я знаю, где надо крутить.
- Не сдрейфишь? - спросил Ваня. Валька даже обиделся:
- Иди ты! Сдрейфишь…
- Дело-то рискованное. По совести надо, - возразил Женя.
- Как это - по совести? - переспросил его Валя.
- По жребию - вот как. Выгорит - будем знать, что и как там… Сорвешься - бери все на себя.
Бросили жребий. Моя рука, слегка дрогнув, зажала конец шероховатой палки, по спине пробежал колючий холодок. Витя облегченно вздохнул. Женя украдкой посмотрел на меня: