Пробило восемь, Артис уснул, а Сипси слушала радио и ела домашний хлеб с черной патокой.
Неожиданно в полнейшей тишине послышался шорох листьев под колесами черного пикапа с номерами штата Джорджия. Фары у него были погашены. Машина остановилась у кафе. Через две минуты пьяный Фрэнк Беннет пинком распахнул дверь черного хода и прямиком направился через кухню в детскую. Он наставил на Сипси ружье и шагнул к кроватке. Сипси рванулась было к ребенку, но он схватил её за шиворот и швырнул через всю комнату.
Она вскочила на ноги и закричала:
- Оставьте дите в покое! Это дите миз Руфи!
- Вали отсюда, черномазая! - Фрэнк со всего маху ударил её прикладом, и Сипси упала замертво, из-за уха потекла струйка крови.
Артис проснулся и с криком "Бабуля!" бросился к ней, а Фрэнк Беннет вытащил из кроватки ребенка и, шатаясь, направился к выходу.
Луна в ту ночь только народилась, и её света едва хватило Фрэнку, чтобы найти дорогу к грузовику. Он открыл дверцу, положил спящего ребенка на переднее сиденье и уже собирался сесть за руль, как вдруг услышал за спиной какой-то звук. Будто чем-то тяжелым ударили по бревну, накрытому стеганым одеялом. Этот звук - звук от удара тяжеленной чугунной сковороды, обрушившейся на его пышную шевелюру и расколовшей череп, было последнее, что он услышал в своей жизни. Он умер мгновенно - раньше, чем свалился на землю, а Сипси уже шла к дому, качая младенца и приговаривая:
- Никто не заберет это дите, пока я живая, нет, сэр!
Фрэнк Беннет никак не мог предположить, что она очухается после его удара. Он не знал, что эта худенькая, хрупкая женщина с одиннадцати лет орудовала огромными сковородами. Он ничего этого не знал, и это стоило ему жизни.
Когда Сипси проходила мимо остолбеневшего от ужаса Артиса, он заметил, что глаза у неё стали совсем безумными.
- Беги, - сказала она, - беги и разбуди Большого Джорджа. Я там белого убила, совсем убила, до смерти.
Артис на цыпочках подкрался к лежавшему у машины человеку и наклонился, пытаясь разглядеть, кто это. В зыбком свете луны блеснул стеклянный глаз.
Артис мчался по шпалам с такой скоростью, что у него перехватывало дыхание, и, пока добежал до дому, совсем задохнулся. Большой Джордж спал, но Онзелла ещё не ложилась и прибирала на кухне. Он рывком распахнул дверь и, держась за бок и хватая ртом воздух, выпалил:
- Мне отца надо!
- Ты отца лучше не буди, - сказала Онзелла, - не то он тебя так вздует, что на задницу до старости не сядешь.
Но Артис уже влетел в спальню и принялся трясти Большого Джорджа за плечо.