Когда машина остановилась, я притворилась беспамятной, а сама принялась копить силу. Похититель удивительно осторожно вынул мое тело из машины и куда-то понес. По характерным лесным звукам: шелесту листьев, крикам ночных птиц – и густым, напоенным солнцем запахам становилось ясно, что мы где-то далеко за городом.
Я надеялась на входную дверь, что он начнет возиться с замком, тогда у меня появится шанс, но похититель без задержек открыл дверь и понес меня на второй этаж. Глаза я свои старалась не открывать, хотя пружина решимости напряженного ожидания успела закрутиться во мне до упора. Я ее еле-еле удерживала.
Особенно, когда была опущена на кровать и преступные руки, возможно, обагренные по локти чьей-нибудь невинной кровью и до моей добирающиеся, начали снимать с меня туфли, но как только я их почувствовала у себя на верхней пуговице, я не выдержала и шарахнула одним из тех безотказных приемов, которому меня когда-то Сид научил, но не рассчитала своих сил, и потом, даже если бы их было в достатке, то и тогда моя попытка не могла увенчаться успехом, с этим могучим буйволом и Сид не всегда справлялся.
Я же только судорожно, как рыба, выкинутая на берег, хватала ртом воздух, в ошеломлении уставившись на Фрэнка, который придавил меня своими ручищами, причем его это сильно забавляло.
– Это ты, что ли? – наконец вымолвила я.
– Не делай резких движений, я отпущу тебя.
Я тряхнула головой, ее пронзила такая адская боль, что, застонав, опять потеряла сознание. Когда оно возвратилось ко мне, Фрэнк, склонившись, что-то высматривал на моем лице.
– Фрэнк, а где остальные злодеи? – почему-то шепотом спросила я.
– Тебе мало одного?
– Но там их трое было.
– Парни отдыхают. Более они не потревожат тебя.
– А где Минни?
– С твоими друзьями все в порядке, я сказал, что позабочусь о тебе.
– Спасибо, Фрэнк!
– За что ты меня благодаришь, Рыжая?
– Ну, как? Ты вытащил меня из опасной переделки!
– Уверена в своей безопасности? Должен сказать, мы – в моем загородном доме, здесь никого нет, кроме одной рыжей и одного малого. Рыжая выросла и находится в его власти, и он, похоже, рад этому.
– Но ты же не станешь своей властью злоупотреблять?
– Это почему не стану?
– Ты меня спас, Фрэнк Ловайс! Я хочу, чтобы ты немедленно перестал нести этот вздор, а лучше бы принес что-нибудь более существенное: стакан воды, например, и зеркало, если кроме тебя это сделать здесь некому. И постарайся поскорее.
Как ни странно, но этот высокомерный, не привыкший, чтобы ему приказывали, верзила подчинился: принес воды и без возражений помог мне приподняться.