– Беспокоился за меня? – Глаза Флоры блеснули влажно и непонятно.
– Конечно. Ты ведь спала.
– А если бы нет? – Фраза сорвалась с губ сама по себе. Флора тут же пожалела о ней, но поздно…
Теперь, затаив дыхание, слушая глухие, непривычные удары своего сердца, она ждала, что он скажет в ответ.
Как наивны, злы, жестоки бывают иззябшие души, страшась открыться навстречу теплу, не веря, что на свете бывает так: лучистый полдень, смятение мыслей, и дистанция всего в один шаг, который вдруг превращается в шаг над бездной, и шаткий мостик через нее, кажется, должен быть перекинут с другой стороны…
– Я бы в любом случае притащил машину сюда, – ответил Иван, на миг поймав ее взгляд, задержав его, снова непроизвольно окутав Флору вуалью из уверенного, открытого и непритворного тепла своих мыслей. – Там не на что смотреть, – он кивнул в сторону, где произошла схватка.
– Я не боюсь мертвых, – с непонятным самой себе вызовом в голосе произнесла Шодан.
– Верю, – охотно согласился Иван. – Но все равно смотреть там не на что. К тому же ты могла испугаться, подумав, что я исчез. Расстояние приличное.
– И ты тащил машину сюда, только чтобы не испугать меня?
– Да. Я же сказал – не хотел оставлять тебя одну. Да и мне спокойнее, легче на душе, когда чувствую, что ты рядом, – он произнес эти слова обыденным тоном, но для Флоры они прозвучали обжигающе…
Она потупилась, потом встряхнула головой и, посмотрев в глаза Ивану, вдруг бодрым голосом произнесла:
– Ты всерьез рассчитываешь подчинить машину? Я могу помочь?
– Не думаю, что тебе стоит пачкаться. – Иван заметил, что с Флорой происходит что-то странное, она как будто потерялась среди недопонятых им ощущений, исходящая от нее жизненная сила пульсировала, словно бы в такт неровным ударам сердца. Он посмотрел на нее внимательно, другим взглядом, не как на представительницу иной планетной цивилизации, а как на женщину… и его сердце так же дрогнуло.
Таманцев был чужд любым играм. Его взрастила не та эмоциональная среда, которая позволила бы лгать даже в мыслях. Он прошел через сотни суровых испытаний, где любая ложь, любая наигранность в отношениях в минуты критической опасности могли обернуться гибелью…
Взгляд Флоры затягивал, словно омут.
Иван вдруг подумал, что за тридцать с лишним лет, кроме периодов кадетской влюбленности, у него не нашлось времени на настоящую любовь…
«Но уместны ли сейчас подобные мысли?
Он на иной планете, где все чуждо, и неизвестно, как обернется жизнь буквально через несколько минут, есть ли… впрочем, Фрайг побери, а кто и когда отнял у меня право быть мужчиной, смотреть на женщину не как на боевого товарища?..»