Голоса банды Дадли затихли; они были уже вне видимости, направляясь на Магнолия-Роад.
«Все по твоему, Сириус», — уныло думал Гарри. «Никаких опрометчивых поступков. Я держу себя в руках. А ведь ты поступил бы как раз наоборот».
Гарри встал на ноги и потянулся. Тетя Петунья и дядя Вернон определенно считали, что когда бы Дадли не заявился домой — он пришел вовремя, но прийти позже Дадли — это уже слишком поздно. Дядя Вернон грозил запереть Гарри в сарай, если он еще когда-нибудь придет домой позже Дадли, и поэтому, подавив зевок и все еще хмурясь, Гарри направился к парковым воротам.
Магнолия-Роад так же, как и Бирючиновая улица, была застроена большими квадратными домами с идеально ухоженными лужайками, принадлежащими большим квадратным людям, которые разъезжали на очень чистых автомобилях, так же, как и дядя Вернон.
Гарри предпочитал ночной Литтл Уингинг, когда зашторенные окна уже светились в темноте, как яркие драгоценные камни, а он не подвергался никакой опасности услышать неодобрительный шепот, проходя мимо домовладельцев, оскорбленных его «преступным» видом. Он шел быстро, так что еще на середине Магнолия-Роад опять увидел шайку Дадли — они прощались на Магнолия-Кресчент. Гарри отступил в тень большого куста сирени и стал ждать.
— …Визжал как свинья, да? — говорил Малкольм, под гогот остальных.
— Очень классный хук правой, Большой Ди, — сказал Пьерс.
— Завтра в то же самое время? — спросил Дадли.
— Давайте у меня, родителей не будет, — ответил Гордон.
— Тогда увидимся, — сказал Дадли.
— Пока, Дад!
— Увидимся, Большой Ди!
Гарри выбрался наружу, когда компания разошлась. Когда голоса стихли, он еще раз миновал поворот Магнолия-Кресчент и, шагая очень быстро, скоро услышал впереди Дадли, который шел непринужденным прогулочным шагом, фальшиво насвистывая.
— Эй, Большой Ди!
Дадли повернулся.
— О, — буркнул он, — это ты.
— Ну и давно тебя так зовут, а «Большой Ди»? — спросил Гарри.
— Заткнись, — бросил Дадли, отворачиваясь.
— Классное имя, — усмехнулся Гарри и, ускорив шаг, нагнал кузена, — Но для меня ты всегда будешь «сладенький Дадличка».
— Я сказал, ЗАТКНИСЬ! — ответил Дадли, сжимая окорокоподобные руки в кулаки.
— А что, ребята не знают, что тебя твоя мама так называет?
— Пошел вон.
— Ты не говоришь ей «пошла вон». А как насчет «Конфеточка» и «Дюдюшка», так тебя можно называть?
Дадли ничего не ответил. Борьба с желанием наброситься на Гарри, казалось, потребовала всей его силы воли.
— И кого вы били сегодня вечером? — уже без усмешки спросил Гарри, еще одного десятилетнего малыша? Я знаю, что вы сделали с Марком Эвансом позапрошлой ночью…