б) ровный ход или рост атмосферного давления;
в) повышение температуры воздуха;
г) уменьшение влажности воздуха;
д) усиление волнения моря.
Башня Еникальского маяка давно осталась позади, но Керчь-Еникальский канал все не кончался. Прорезая мелководье, искусственный фарватер далеко уходил от берега. В открытом море было как-то странно идти вдоль ровной линии сигар-буев, тянувшихся к горизонту, как столбы на большой дороге.
Азовское море встречало нас мертвой зыбью. При полном безветрии яхта чувствительно покачивалась. Пологие, прилизанные волны шли по желтоватой воде. Мы решили, что это остатки волнения, поднятого утренним ветром. Воздух был горячим, не по-морскому сухим.
— Какой закат! — восхитился Сергей, ни к кому специально не обращаясь. Щелкнул затвор «Зенита». Судовой врач питал упадническую страсть к заходящему светилу. Вечерний свет заливал половину цветных пленок.
Закат был действительно великолепен. Солнце опускалось в странную сизо-багровую дымку.
— Это либо к ветру, либо к большой жаре, — авторитетно заявил Данилыч. Я поддакнул:
— Скорее к жаре. Ветра не будет: барометр поднимается.
В это время дохнуло нечто легкое, нежное, почти неуловимое.
— Вот оно, — обрадовался шкипер, — восточный! Вполветра… — но Даня махнул рукой:
— Сильно слабенький. Вчера надо было идти, батя! Пропустили мы ветерок.
Робкое дуновение как бы прислушалось к словам мастера по парусам и стыдливо потухло.
— Не пойму здешней погоды, — сказал Саша. Я открыл лоцию на главе «Гидрометеорологический очерк» и прочел:
— «Гидрометеорологические условия в Азовском море различны…»
— Можешь не продолжать. Это мы сами видим.
— Тут есть раздел «Местные признаки погоды».
— А ну их к черту, — общее мнение выразил не кто-нибудь, а сам шкипер. — Ночные вахты нужно распределить, вот оно. Давайте так: с вечера Даня и Саша заступят, потом Сергей и Слава, а я…
— Минуточку! Я бы предпочел с Даней, — высказался судовой врач.
Я тут же заявил, что хочу в напарники Сашу. Матросы, каждый порознь, к этим пожеланиям присоединились.
— Вот даже как? — Данилыч внимательно оглядел команду. — Ладно, как хотите… А кто «собаку» будет стоять?
Лирическое название «собаки» носит вахта, на которую нужно заступать с двух. Такой способ разбить себе ночь считается наименее удачным.
Произошла короткая борьба великодуший. Я сказал шкиперу, что мы с Сашей готовы стоять всю ночь. Ну, может, не всю, а часов до трех.
— М-минуточку! Так и я с Даней готов, — моментально отреагировал Сергей. — Мы с вечера постоим, а они…
— Нет уж, — не согласился Саша. Борьба великодуший сползала на уровень кухонной свары. Высокие договаривающиеся стороны, друг с другом не общаясь, апеллировали к Данилычу. Переработать и недоспать — само по себе все это не страшно, но чтобы этим воспользовались другие! Не нужно делать из меня дурака!.. Уже начались, ни к селу ни к городу, воспоминания о том, кто стоял на руле последние два часа, уже аристократически побледнел Саша и Сергей втянул воздух — чшшш? — начиная закипать, когда Данилыч не выдержал: