У меня из всего марша по пустыне только два отчётливых ощущения, это дикая жажда и невыносимая жара. А ещё сама Гоби. Прямо шли, чуть ли не азимуту, точно на Гуйсунь. Там нам противостояла мощная Суйюаньская группировка японцев, подкреплённая китайскими солдатами. Тысячи невооружённых местных жителей были согнаны на строительство оборонительных рубежей возле города… Наши неприятности начались ещё в походе. Вначале у нас кончилось топливо. И пока мы добились его переброски транспортной авиацией прошло два дня. Всё это время мы изнывали от жары и недостатка воды, хотя военные бурильщики старались изо всех сил. Наконец топливо было доставлено отдельной воздушной бригадой под командованием майора Макса Шрамма. Отправив с самолётами заболевших, группа рванулась на максимально возможной скорости через пустыню, пытаясь наверстать потерянное время, хотя все понимали, что это бесполезно. По сообщениям, полученным нашими радистами ударная русская группировка продвигалась успешно, немцы — тоже. Прикреплённые к нам русские части, восьмая мотострелковая дивизия под командованием полковника Чекмарёва, так же нервничала из-за опоздания и завидовала своим более удачливым товарищам. При подходе к укреплениям города, километров за сто мы были обнаружены японским воздушным разведчиком, долго кружившим над нами. Но наши зенитчики не подвели, и вскоре дымный факел прочертил небо. Не знаю, было это случайностью, или наоборт показателем отличной выучки, но снаряд сто миллиметровой зенитки угодил прямо в мотор, превратив Ki-27 в пылающий шар. Но мы рано радовались, буквально через тридцать минут на нас набросились японские истребители, начавшие штурмовку нашей группы… Это был настоящий ад! Ревущие моторы, грохот пулемётов, взрывы маленьких бомб, которые несли нападавшие, смешали наши ряды. Командиры некоторых подразделений докладывали, что им пришлось применять силу, чтобы подавить вспыхнувшую панику среди солдат. Русские же вели себя на удивление хорошо: по команде всё, что могло стрелять, от винтовок до зениток уставило свои стволы в небо и изрыгнули огонь. Им удалось свалить два самолёта. Пилоты не выпрыгнули. Мы потеряли убитыми около сорока человек и почти столько же было ранено. Наскоро похоронив убитых, двинулись дальше, и вот уже вскоре можно было рассмотреть окружавшие город укрепления в бинокль. Нам противостояли четыре китайские пехотные дивизии, а также пять кавалерийских дивизий и две кавалерийские бригады. Вокруг города были вырыты окопы, наскоро построенные дзоты и бункера, ограждения из колючей проволоки, волчьи ямы, минные поля. Прорвать такую оборону было нелегко, но тем не менее генерал решился на атаку. Вначале началась артподготовка: десятки орудий начали свой могучий разговор, засыпая окопы, разрушая бункера и заграждения. Пышные султаны взрывов, казалось, достигали облаков. Всё заволокло пылью и дымом, начинались иногда непонятные пожары, сам воздух стонал от непрерывного грохота и стона рвущих его залпов. Тем временем подоспела воздушная поддержка, вызванная по рации. Около сорока «Хейнкелей сто одиннадцать» возникли, казалось из ниоткуда и вывалили смертоносный груз прямо на укрепления. Работа была просто ювелирной, чувствовалось, что за штурвалами этих машин сидят опытные лётчики. Ни одна бомба не легла на мирный город. И, как выяснилось, зря. Едва наши танки стали развёртываться для атаки, как из развороченных окопов ринулась дико орущая толпа китайских солдат. Они бежали прямо на нас, выставив вперёд штыки. Фанатично и упорно…