…Трясина кончилась, Янсен выбрался на твердую землю. Мало кто знал о существовании этого небольшого сухого островка, диаметром километра в полтора, среди огромного заболоченного лесного пространства. Янсен в последний раз снял сапоги, вылил из них воду, потом достал из кармана тужурки бутылочку с коричневой жидкостью — это была смесь скипидара с керосином — и смазал подошвы. Эту предосторожность — на случай появления служебных собак — Янсен считал здесь, в центре лесного массива, совершенно излишней. Но таков был приказ Саалисте. Спрятав бутылочку, объездчик вытащил из заднего кармана брюк плоскую металлическую фляжку, отвинтил крышку и несколько раз торопливо глотнул. Иззябшее тело, словно пронизали язычки пламени, стало сразу теплее.
— Черт послал мне эту погодку, — прошептал Янсен и, осмотревшись кругом, двинулся дальше.
До землянки Саалисте оставалось метров пятьсот. Объездчик согнулся и теперь шел почти на четвереньках, перед каждым шагом раздвигая траву, чтобы не помять ее. Движение в таком неудобном положении заняло еще минут тридцать. Возле большой, отдельно стоявшей осины Янсен выпрямился и еще раз внимательно огляделся. Никого. Вдруг на плечо мягко легло что-то желтое. Янсен вздрогнул и тут же вполголоса выругался: это был лист большой осины. “Листья падают, — подумал он. — Ранняя осень в этом году”.
Объездчик сложил руки у рта, и по лесу разнеслось уханье совы. В ответ он услышал совсем рядом вороний крик. Это означало, что вокруг землянки “воздух чист”. Янсен подошел к осине и, низко пригнувшись, пролез под еле заметной зеленой ниткой, натянутой между кустами и деревьями. Пройдя еще метров пятьдесят, остановился перед густым ельником. Безошибочно выбрав одну из елок, он потянул ее на себя. Дерево наклонилось, потянув за собой аккуратный квадратик земли, и перед объездчиком открылся черный люк. Кряхтя, он просунул грузное тело в отверстие и стал спускаться по шаткой березовой лесенке…
…Спустившись по лестничке вниз, Янсен аккуратно закрыл за собой люк, стряхнул комочки сырой земли, упавшие на лицо, и заморгал глазами, стараясь привыкнуть к темноте. В ноздри ударил знакомый запах человеческого пота, сырости и съестного. Этот запах настолько въелся в одежду обитателей бункера, что последнее время они не решались появляться среди людей. Только изредка, с величайшими предосторожностями, они по очереди приходили на хутор Янсена и мылись в его баньке.
При слабом свете фитилька, плавающего в тарелке с отбитым краем, наполненной маслом, объездчик разглядел наконец, что на нарах, укрывшись с головой драным шерстяным одеялом, лежит человек, а двое других сидят рядом и играют в карты. Янсен кашлянул. Лежавший сел и произнес только одно слово: