– Лады?
Я ничего не сказал.
– Расслабься.
– По-моему, подобная ситуация не располагает расслабляться.
Он сложил руки на груди и несколько минут созерцал меня, потом ткнул пальцем вниз, словно я попросил его найти выход из какой-то трудности.
– Придется тебя связать.
– Хорошо.
– Значит, ты не против?
– К несчастью, у меня нет выбора.
Снова молчание, потом он смешливо фыркнул.
Черт! Сколько раз я воображал такое. Тысячи вариантов. Но не этот.
– Сожалею, что разочаровал вас.
Снова смешливая пауза.
– Думал, ты тут бываешь только по уик-эндам.
– Просто владельцы предоставили его мне на время.
Он обмыслил это, потом снова ткнул желтым пальцем в меня.
– Понятно.
– Что понятно?
– Кто захочет, чтоб из него отбивную сделали просто для друзей. Верно?
– Мой милый юноша, я вдвое ниже вас и втрое старше.
– Верно. Просто шучу.
Он повернулся и оглядел комнату. Но я как будто был ему интереснее его профессиональных перспектив. Он прислонился к комоду и снова заговорил со мной.
– Только про это и читаешь. Как старые хрычи всегда дают отпор. Ковыляют на тебя с кочергами и кухонными ножами.
Я перевел дух. Он сказал:
– Собственность. Чего она только с людьми не делает. Понимаешь, о чем я? Хотя не в твоем случае. Вот так, – добавил он.
Я обнаружил, что гляжу на свои ступни под одеялом. Среди вымышленных ужасов на тему подобной ситуации, которые я видел или о которых читал, ни разу не встречался мотивационный анализ жертвы со стороны первопричины этой ситуации. Он помахал фонариком.
– Тебе бы зашуметь, мужик. Я бы сразу отсюда вылетел, как доза слабительного. Откуда мне было бы знать, кто ты такой.
– Могу ли я высказать пожелание, чтобы вы продолжали то, для чего вы здесь?
И снова фырканье. Он продолжал смотреть на меня. Потом покачал головой.
– Фантастика.
Я воображал действия всякого рода, быстрые, целеустремленные, различающиеся только степенью их неприятности, но никак не омерзительную игру в непринужденную болтовню между незнакомыми людьми, которых свел случай. Разумеется, мне следовало бы испытывать облегчение, тем не менее я предпочел бы знакомого дьявола – или, во всяком случае, более похожего на представления о ему подобных. Он, вероятно, понял это по моему лицу.
– Я потрошу пустые дома, друг, а не плюгавых людишек.
– Тогда, будьте любезны, перестаньте злорадствовать и смаковать.
Сказал я это резко, и мы погрузились в абсурдность еще на шаг. В его голосе почти прозвучал мягкий упрек.
– Эй! Это мне положено дергаться. А не тебе. – Он развел желтыми ладонями. – Только что пережил жуткий шок, знаешь ли. Ты же мог тут заряжать дробовик. Да что угодно. И вышибить из меня нутро, едва я открыл дверь.