— Ну вот, ты рассердился, — вздохнула она. — Не стоило мне всё это тебе говорить.
Можно подумать, что если бы я ничего не узнал об этих тревожных тендециях в её психике, они бы сами собой рассосались.
— Нет, для меня лучше знать, о чём ты думаешь, даже если это полное сумасшествие.
— Значит, я опять не права? — немного задиристо спросила она.
— Я совсем не это имел в виду! — Я вновь крепко сцепил челюсти. — Надо же — "не имеет значения!" — язвительно повторил я.
— Так я права? — ахнула она.
— А это имеет значение? — парировал я.
Она глубоко вздохнула. Я рассерженно ждал.
— Да нет, пожалуй... — Она овладела собой. — Но мне так хочется знать!..
"Да нет, пожалуй". Подумать только — ей всё равно. Она знала, что я не человек, что я монстр, и это не имело для неё значения.
И хотя я продолжал подозревать Беллу в душевном нездоровье, во мне проснулась слабенькая надежда. Я поспешил заглушить её в зародыше.
— Что тебе хочется знать? — спросил я. Секретов больше не было, оставалось только прояснить незначительные детали.
— Сколько тебе лет? — спросила она.
Я ответил автоматически и не задумываясь: — Семнадцать.
— И давно тебе семнадцать?
Я постарался не улыбнуться её снисходительно-терпеливому тону.
— Уже давно, — признался я.
— О-кей. — В ней чувствовалось какое-то непонятное воодушевление. Лицо её осветила улыбка. Когда я пытливо заглянул ей в глаза, она улыбнулась ещё шире. В очередной раз меня посетило сомнение в её душевном здравии, и в ответ на её улыбку я только скривился.
— Только не смейся, — предупредила она, — но разве ты можешь выходить в дневное время?
Я всё равно не смог сдержаться и усмехнулся. Результаты её исследований, по-видимому, особой оригинальностью не отличались.
— Миф, — ответил я.
— И на солнце ты не горишь?
— Миф.
— Спишь в гробу?
— Миф.
Сну уже очень давно не было места в моей жизни — если не считать нескольких последних ночей, когда я наблюдал за спящей Беллой...
— Я вообще не сплю, — добавил я.
Она помолчала.
— Совсем?
— Нет, никогда, — выдохнул я.
Я смотрел в её глаза, огромные, обрамлённые густой бахромой ресниц, и мечтал об утраченной способности спать. Не для того, чтобы забыться, не для того, чтобы избежать скуки, как мне этого хотелось раньше. Нет, мне хотелось бы видеть сны. Если бы у меня была способность отключаться от реальности и переноситься в царство грёз, я хотя бы несколько часов мог бы жить в мире, где мы с Беллой были бы вместе. Она видела меня в своих снах. Я хотел бы видеть её в своих.
Она ответила мне таким же пристальным, вопросительным взглядом. Я не смог его выдержать и отвёл глаза.