А, она вспомнила про то, как я заставил её расплакаться. От стыда и раскаяния я хотел провалиться сквозь землю. Даже голос охрип.
— Да, предупреждала. И всё-таки ты не совсем права. Я хочу знать всё, о чём ты думаешь. Я только не хочу... ну... есть некоторые вещи... я не хочу, чтобы ты о них думала.
Опять полуправда-полуложь. Я обязан был ей сказать, что она не должна испытывать ко мне нежных чувств. Но как же мне хотелось, чтобы она любила меня! Ещё бы мне этого не хотелось!
— Это большая разница, — проворчала она, покосившись на меня.
— Но это неважно, я не о том хотел...
— А о чём?
Она наклонилась ко мне, поставив локти на стол и положив шею на сложенные чашечкой ладони. Я отвлёкся — опять она заворожила мой взгляд. Какая у неё, должно быть, нежная кожа...
"Не отвлекайся", — скомандовал я себе.
— Ты и вправду думаешь, что я нравлюсь тебе больше, чем ты мне? — спросил я. Ну и вопрос! Звучало-то как по-дурацки, слова какие-то нелепые...
Её глаза расширились, дыхание перехватило. Она быстро-быстро заморгала и отвернулась. Воздух с шумом, короткими толчками вырывался из её груди.
— Опять ты?.. — еле слышно прошептала она.
— Что?!
— Ослепляешь меня, — призналась она, насторожённо поднимая на меня глаза.
— О...
Хмм... Не уверен, что могу что-либо с этим поделать. И тем более не уверен, что хочу с этим что-то делать! Я ослепляю её? Прекрасно! Значит, я всё ещё на это способен! Хочу и буду ослеплять! Вот только дальнейшему течению беседы это только мешало.
— Не твоя вина, — вздохнула она. — Ты ничего не можешь с этим поделать.
— Ты на мой вопрос отвечать собираешься? — Пусть не пробует отвертеться!
Она уставилась в стол. — Да.
А дальше — молчок.
— Что "да"? Ты собираешься отвечать или — да, ты действительно так считаешь? — нетерпеливо спросил я.
— Да, я действительно так считаю, — сказала она, не глядя на меня. В голосе её звучала едва заметная печаль, на щеках снова вспыхнул румянец, а зубы принялись терзать губу.
И тут я понял, насколько трудно ей далось это признание — ведь она искренне верила в это. А я выказал себя форменным трусом! Да чем же я лучше Майка? Я, как и он, вынуждал её признаться в своих чувствах прежде, чем признался ей в своих собственных! И неважно, что мне казалось, будто я чётко дал ей понять, пусть и без слов, чтó чувствую по отношению к ней. Мне не удалось донести это до неё, так что — какие могут быть мне оправдания?
— Ты считаешь неправильно. — Я вложил столько нежности в эту фразу, что она просто обязана была её расслышать.
Белла вскинула на меня непроницаемые глаза. По ним ничего нельзя было прочитать.