— Нет, — сказала она, — я имела в виду, почему ты назвал меня Беллой?
— А ты предпочитаешь, чтоб тебя звали Изабеллой? — спросил я, сбитый с толку тем, что не мог уразуметь, к чему она клонит. Не понимаю. Она же сама много раз ясно выразила в свой первый день, что предпочитает имя "Белла". Неужели мне было бы так же трудно понять и всех других людей, если бы я не умел читать их мысли?
— Нет, мне нравится имя "Белла", — ответила она, слегка склонив голову набок. Выражение её лица — если я понял его правильно — колебалось между смущением и озадаченностью. — Но я думаю, что Чарли — я имею в виду, мой папа — называет меня за моей спиной Изабеллой. Поэтому все должны бы знать меня прежде всего как Изабеллу.
Её кожа порозовела еще больше.
— О, — только и смог выдавить я и быстро отвел взгляд в сторону.
Только теперь до меня дошло, что значил её вопрос. Поздравляю, мистер Каллен, с первым промахом. Если б я не подслушивал всех в тот первый день, то сейчас назвал бы её полным именем, как и все остальные. Она заметила разницу. Я почувствовал укол беспокойства. Она мгновенно и остро подметила мою оплошность. Довольно проницательно, особенно для того, кто, как я полагал, себя не помнит от страха вблизи меня.
И тут я обнаружил, что у меня есть проблемы поважнее, чем любые её подозрения на мой счёт, которые она, возможно, хранила за прочными защитными стенами своего сознания.
Я израсходовал весь воздух. Если я собираюсь продолжить разговор, мне придётся вдохнуть.
А избежать дальнейшего разговора будет трудно. К несчастью для неё, то, что мы сидели за одним столом, делало нас партнёрами по лабораторным, и сегодня мы как раз должны будем работать вместе. Будет странно — и к тому же необъяснимо грубо — игнорировать её, вместе делая одну работу. Это только приведет её к ещё большим подозрениям и опасениям...
Я отстранился от неё так далеко, как мог, не передвигая стула, и повернул голову в проход между рядами. Собрался с духом, напрягся, а затем рывком втянул через рот полную грудь воздуха.
Ахх! Как же было больно! Даже не чувствуя её запаха, я мог ощущать её вкус на языке. Горло вдруг снова вспыхнуло. Жажда не уменьшилась ни на йоту по сравнению той, что была на прошлой неделе, когда я впервые почувствовал её аромат.
Я стиснул зубы и постарался взять себя в руки.
— Приступайте, — скомандовал мистер Бэннер.
Казалось, что повернуться к девушке, не отрывавшей взгляда от поверхности стола, и улыбнуться ей стоило мне всего самоконтроля, которого я добился за семьдесят лет упорной работы.