Вот такие вот мысли одолевали подполковника Земина в ожидании очередного звонка из Чечни. Между тем время было 13–30 — на час позже контрольного — а телефон все молчал…
Огромные стальные ворота, преграждавшие въезд на территорию СОБРа, смутили Полынцева не столько размерами, сколько отсутствием приспособлений для входа: ручки на них не было, звонка или переговорного устройства тоже. Видно, гостей здесь не слишком жаловали. С одной стороны — вроде бы невежливо, а с другой, может быть, и правильно. Это же не РУВД, куда тащатся все, кому не лень — это серьезное подразделение, а значит — горы современного оружия, взрывчатки, другой секретной техники — не проходной двор, одним словом. Только что же делать, если нужно войти? Андрей еще раз прогулялся вдоль трехметрового забора в надежде отыскать потайной ход, но, ничего не обнаружив, снова вернулся на исходную точку.
Неожиданно где-то вверху щелкнул микрофон и низкий, с хрипотцой голос нараспев спросил:
— Чего тебе надобно, старче?
Полынцев, подняв голову, заметил под дождевым козырьком, в самом углу ворот, черный глазок видеокамеры.
— Здравствуйте, я по важному делу к вашему руководству, откройте, пожалуйста, двери.
— По какому такому делу? — уточнил невидимый собеседник.
И пока участковый объяснял телекамере причину своего визита, проходившие мимо граждане были твердо уверены в том, что сотрудник обращается с просьбой к Всевышнему, причем делает это убедительно, импульсивно, размахивая руками и, тыча в небеса, какими-то документами.
В конце концов, получив разрешение на вход, Полынцев оказался на территории базы. Все здесь напоминало маленькую, ухоженную воинскую часть: кирпичное трехэтажное здание казарменного типа, аккуратные газоны с подстриженными кустиками, небольшой плац, спортивный городок, и даже полоса препятствий с барьерами, 'змейкой' и канатной переправой на растяжках.
Земин встретил гостя приветливо: усадил в кресло, налил чаю, внимательно выслушал. Узнав о смерти бывшего коллеги, достал из холодильника бутылку водки, налил по сто грамм…
— Я еще начальником отделения был, когда Берцов на службу пришел, — выпив рюмку, начал командир, — вместе отвоевали и первую Чечню, и вторую, Славка даже в плен угодил однажды, правда, ненадолго, сумел бежать — местная девчушка помогла. С собой ее потом забрал. Н-да… Когда из последней командировки домой приехал, узнал, что жена с каким-то коммерсантом снюхалась. Долго разбираться не стал, отшиб донжуану яйца и развелся. А там, скажу я тебе, закрутилась целая история. Оказывается, у бизнесмена этого, от удара, что-то в мошонке разорвалось, не знаю, что именно, но все мужские способности у парня, как корова языком смахнула. Прокуратура, естественно, тут как тут: собрала материалы, возбудила уголовное дело, выписала санкцию на арест. Тяжкий вред здоровью — это ж серьезная статья, на хороший срок тянет. Долго мы тогда нашего Анику-воина отмазывали, пришлось даже в участковые сослать, вроде как в наказание. Но ничего, отстояли. А он доволен, сошелся со своей чеченкой и жил без печали. Да и не чеченкой она оказалась — русской, просто застряла в Урус-Мартане еще с советских времен, выехать не сумела. И хорошая семья у них получилась, дружная, оно понятно — через такие испытания вместе прошли. А вот, смотри ж ты, как все обернулось. Н-да… Что касается убийства, то резаное горло — это характерный для духов прием, поэтому говорить о кавказском следе здесь вполне допустимо. Давай теперь подумаем, как сделать ответный ход. На подозреваемого уже что-то есть, или пока только предположения?