— В оправлении чего? — переспросил я удивленно.
— Правосудия.
— Это как?
— Потом узнаешь.
— Хорошо, — согласился я. — У 'Юрана' плохая репутация. Я сам удивился, увидев ее там. Проверьте, может, это был тип из бара. Может быть, ее муж выследил нас в гостинице? Узнайте, где она живет. Допросите этого Теодора Кашинского и соседей. Кто-то же что-то слышал или видел?!
О том, что я встретил блондинку утром, я почему-то решил не говорить. Что-то удержало мой язык. Инстинктивно я чувствовал, что могу только усложнить свое положение. Самое меньшее — начнут проверять и таскать с собой до самого утра. И, конечно, я не упомянул о планшетнике. В этом случае мне светило два года за разглашение военной тайны.
Люся пускала дымные кольца в потолок. Одно за другим они проплывали сквозь свет лампы и терялись в темном углу комнаты. Пионов качался на стуле, который готов был развалиться под ним, а Акиндин барабанил пальцами по столу. Его щетина за ночь превратилась в густую поросль, а 'мышь' под носом разрослась до размеров кактуса, и он нещадно расчесывал себе шею и подбородок. Я неуверенно замолчал. Меня бесила их профессиональная тупость. Бык засмеялся первым.
— Почему вы смеетесь? — спросил я, выждав, когда первые раскаты его смеха смолкнут под потолком комнаты.
— Потому что ты вздумал учить нас, а сам несешь какой-то бред. Я восхищаюсь твоей фантазией.
— Я не вру… — обиделся я.
— Врешь, дорогуша! — убежденно сказал Акиндин. — Мне в жизни никто не вешал такой лапши на уши.
— Похоже, она недавно прилетела с Марса… — неуверенно сказал я, чтобы только угодить им.
— Это уже теплее, — заметил Пионов.
— Она тебе сама об этом сообщила? — спросила Люся, оживившись, и мне почудились в ее голосе человеческие нотки.
— Нет. Она вообще ничего о себе не говорила. Она просто напилась. Я подумал, что у нее неприятности на работе или дома.
— Почему? — спросил Акиндин.
— Да потому что такие женщины в бар 'Юран' просто так не заходят!
— Еще одно слово, я и убью тебя! — пообещал Пионов. — Уразумел?! Колись быстрее, спать охота!
— Ничего я больше не скажу! — крикнул я. — Хватаете первого попавшегося под руку человека и пытаетесь из него сделать козла отпущения.
— Заткнись! — крикнул Пионов, резко подаваясь вперед. Ножки стула ударили по полу, а на его плечи упала порция перхоти.
— Да пошли вы все! — заявил я им. — Тоже мне начальники! Плевать я хотел на вас! Без адвоката слова больше не скажу!
— Что ты сказал! — Пионов рывком вскочил на ноги. — Что ты сказал!
— Я сказал…
— Что ты сказал?
— Что ты козел!
Он ударил меня в лицо, явно метя туда, куда ударил человек в черном, но я вертелся, как угорь на сковороде. В боксе подобные удары называются от локтя. Но даже такой неправильный удар при огромном весе Пионова был смертельным. Я упал, чуть не сломав руку, а они вышли из комнаты. Боль в руке была неимоверная, я едва не потерял сознание и валялся, корячась, на полу.