Я едва не воскликнул: 'И слава богу! Но она могла воспринять мои слова не в контексте нашей встречи, а решить, что я ревную, поэтому я что-то промолчал и заметил, что Леха перешел к активной стадии ухаживания: его левая рука периодически исследовала коленку скуластой блондинки. Признаться, я бы и сам с удовольствие потрогал ее колено, которое судя по выражению Лехиного лица, было гладким и приятным на ощупь.
— Леша! — воскликнул я и опрокинул стакан с пивом.
На стойке возникло крохотное желтое море.
— Что ты сказал? — подпрыгнула Таня Малыш, наверное, она подумала, что я поменял ориентацию.
Бармен засуетился, вытирая пиво, но Леха и ухом не повел. В этот момент он заговаривал своей пассии зубы. Вот что я услышал в наушнике:
— Вы мне так надоели, что я спать с вами хочу…
Тьфу, ты! В ответ она глупо хихикала и кривлялась. Все Лехины приемы я наблюдал уже не раз, но, удивительно, результат был всегда одним и тем же — женщины падали ему на руки, как лепестки роз под легким дуновением ветра.
Момент, когда Леха со скуластой блондинкой удалились, я пропустил, зато обнаружил, что за Лехой, мной и двумя полицейскими следят еще трое. Двое стояли у музыкального центра и делали вид, что выбирают мелодию, а третий сидел почти напротив меня, и я вычислил его потому что он тут же соскочил с табурета и пошел вслед за Лехой и блондинкой. Еще не зная, что может произойти в следующее мгновение, я достал из кармана планшетник, незаметно сунул в руку Тани Малыш и сказал как можно любезнее:
— Это тебе мой подарок. Иди домой и жди меня.
Я с жалостью подумал, что Таня Малыш, как бездомная собака, прибрела ко мне, чтобы ее почесали за ухом, а я поступил подло. Она бережно хранила все те безделушки, которые я дарил ей. И я был абсолютно уверен, что планшетник займет достойное его место среди других побрякушек где-нибудь на полке или даже на милом ее сердцу ночном столике между баночкой с гидрантным кремом и пудреницей.
— Я бегу, милый, — обрадовалась она. — Ты… ты… ты просто душка…
Боже мой! Теперь вы понимаете, почему я ее бросил.
Эти двое пошли было за ней, но остановились на полпути, и я понял, что они загородили меня от марсианских полицейских, и в следующее мгновение чей-то голос под ухом произнес:
— Пойдем, тебя хочет видеть Мамонт.
— Я не знаю никакого Мамонта, — сказал я, безуспешно путаясь повернуться, чтобы разглядеть, кто со мной разговаривает, но в левую лопатку, похоже, мне ткнули острым стволом нейтрализатора — любимое оружие бандитов, и я понял, что лучше подчиниться.
Человек сказал: