— Идем, там узнаешь!
Что мне оставалось делать? Я только подумал, что теперь никто не узнает тайну планшетника, которому предстоит стать одним из фетишей Тани Малыш.
Мамонтом оказался тщедушный человек с простуженным голосом. Он сидел в глубине подсобки, в кабинете, увешанным картинками с голыми девицами и цвероподобными убийцами совершенно в стиле прошлого века, потому что теперь в моде были живые стереокартины скабрезного содержания.
— Кто вы? — спросил я.
Сопровождающие меня люди хихикнули и толкнули в сторону шаткого стула. Я почти упал на него.
— У меня есть к вам предложение, — любезно произнес Мамонт. — Сигарету? — На фоне грубого приглашения это выглядело почти издевательством. — Ваши любимые…
— Вы из полиции? — спросил я.
— Сколько человек пасет его? — спросил Мамонт, взглянув на людей за моей спиной.
У него был нервно-перекошенный рот с глубокой складкой и старческие морщины на лбу. Все это придавало ему неопределенный возраст. А сам разговор я бы отнес к разряду 'гнилых', которые порой был вынужден вести с людьми, регулярно нарушающими закон.
— Двое в баре, двое в машине на улице, еще один напротив в 'нарушке' пехом.
— Пятеро, — подытожил Мамонт. — Слишком шикарно для двоих гомиков.
— Каких гомиков? — спросил я и оглянулся.
— Вы не разбираетесь в полицейских! — он посмотрел на меня с плохо скрываемым превосходством.
Морщины на лбу у него походили на меха гармошки, а нос был болезненно заострен. Должно быть, он страдал несварением желудка.
— Зачем они пасут меня? — задал я глупый вопрос в надежде потянуть время.
— А вы как думаете? — поморщился от моей наивности Мамонт.
Он сразу меня раскусил. Он понял, что я трушу.
— Они думают, что я убийца, — произнес я таким тоном, словно должен высморкаться в платок.
— И скомпрометируйте себя, — добавил он, довольный своей проницательностью.
— Тем, что зайду в этот бар? — съязвил невольно я — Здорово! — Я получил тычок нейтрализатором в спину.
— Вы зря острите! — заметил Мамонт тоном садиста. — На прошлой неделе в канале Грибоедова, недалеко отсюда, выловили два трупа…
Лучше бы этот канал засыпали еще в те времена, когда его называли Екатерининским, подумал я, тогда бы у Мамонта было бы меньше работы.
— Мне нечего скрывать, — сразу признался я, чем вызвал его ехидную усмешку.
— Предложение простое, — сказал Мамонт, — помогите мне, и все обвинения против вас будут сняты.
— Против меня нет никаких обвинений, — заметил я.
— Откажитесь сотрудничать, вернетесь в бар к своим макакам. Они специально прибыли, чтобы уличить вас как серийного убийцу. Вы же серийный убийца?! Хотите провести остаток дней в одиночке?!