Преображенский вдруг забеспокоился. Только сейчас он заметил, что среди них нет Фокина.
— Где старший лейтенант Фокин? — спросил он у Комарова.
— Не знаю, товарищ полковник. Вроде был здесь при построении.
— Товарищ Фокин в комнате отдыха, — сказала старшая официантка Элла. — Я приглашала его. Он отказался…
Преображенский не дослушал Эллу, встал из-за стола и пошел в спальное помещение.
Фокин лежал на койке прямо в обмундировании.
— Больны, Афанасий Иванович?
Фокин приподнял большую, чисто выбритую голову, увидел полковника и попытался закрыться подушкой.
— Больны, что ли? Я же вас спрашиваю!
— Нет. Не болен…
— Тогда в чем дело?
— Эх, товарищ полковник, товарищ полковник, — Фокин тяжко вздохнул, засопел.
— Спали?
— До сна ли тут!
— Почему не на обеде?
— Не хочу.
— Да что с вами? Боевой летчик и вдруг раскис! Афанасий Иванович, не узнаю вас, — Преображенский нарочно говорил с упреком, догадываясь о состоянии летчика.
— Я же не дошел до Берлина! — вырвалось с болью у него из груди. — Не дошел! Мне… стыдно ребятам в глаза смотреть. Я, старший лейтенант Фокин, которого вы, товарищ командир, часто в пример ставили, и не дошел! Не дотянул…
— Знаете, Афанасий, а ведь и у меня при подходе к территории Германии появилась мысль отбомбиться над Штеттином. Когда в месиво попал, в сплошные кучевые облака, — просто сказал полковник.
— Но все-таки вы дошли до Берлина! — воскликнул Фокин. — И другие дошли.
— И вы сегодня дойдете, уверен.
— Я лечу?
— Конечно! Как же без вас?
Фокин встал, вытянулся во весь свой богатырский рост, расправил широкие плечи. Как клятву произнес:
— Сегодня я обязательно дойду до Берлина! Слово коммуниста, товарищ командир!
— Верю, Афанасий, верю, друг мой боевой, — полковник дружески подтолкнул Фокина к двери. — А сейчас быстро обедать. Красавица Элла вам такие блюда подаст — пальчики оближете!
В 20 часов построение у подземного командного пункта, последний инструктаж, получение метеосводки. И в 21 час — взлет.
Опять летели три звена: первое возглавлял Преображенский, второе — капитан Гречишников и третье — капитан Ефремов.
В состав звеньев вошли экипажи капитанов Плоткина и Есина, старших лейтенантов Фокина, Трычкова и Финягина, лейтенантов Кравченко, Александрова, Русакова и Мильгунова.
Увеличили калибр бомб. Кроме ФАБ-100 и ЗАБ-50 на самолетах, моторы которых были меньше изношены, на внешнюю подвеску поместили по одной или по две ФАБ-250.
Полет Преображенский опять определил как разведывательный. Действия над Берлином оставались прежними: каждый бомбардировщик выходит на цель и возвращается на аэродром самостоятельно. Высота бомбометания — до семи тысяч метров, ниже нельзя, так как гитлеровцы откроют ураганный огонь по советским самолетам.