— Аннет Степлтон, — сказал он вслух.
— Что такое? — спросила Грасиэла.
— Ты с ней знакома? Я хочу поговорить с ней.
— Она была подругой Глори. Она как-то заходила к нам, чтобы познакомиться с Реймондом. А потом была на похоронах. Откуда ты знаешь ее имя?
— Ее имя присутствует в материалах полиции. Она разговаривала с твоей сестрой на парковке в тот самый вечер. Мне бы хотелось поговорить с ней про другие дни. Может быть, твою сестру что-то беспокоило. Полицейские не слишком ее допрашивали. Ведь они изначально рассматривали версию об обычном ограблении.
— Тупицы.
— Не знаю. Их трудно обвинять. На них висит огромное количество дел, а этот случай выглядел совершенно ясно.
— Но это не оправдание, — покачала головой Грасиэла.
Маккалеб не ответил и снова замолчал. У него не было особого желания защищать Арранго и Уолтерса. Мысли его снова вернулись к событиям ночи, и пока он пришел лишь к одному положительному выводу: очевидно, он действует бойко и в верном направлении, раз на все это кто-то «откликнулся», — хотя не совсем понятно, с какой целью.
Они подъехали к зданию «Таймс» за десять минут до назначенной встречи с начальником Глории, которого звали Клинт Нефф. Оно занимало огромную территорию на углу улиц Виннетка и Прери в районе Четсворт в северо-западной части Лос-Анджелеса. С ним соседствовали вылизанные здания офисов, складские помещения и частные дома обеспеченных представителей среднего класса. Здание «Таймс» было словно сплошь выстроено из затемненного стекла и светлого пластика. Терри и Грасиэла остановились у пропускного пункта, где им пришлось подождать, пока контролер позвонил куда-то и получил подтверждение, что им назначена встреча. После этого ворота открылись, и они проехали на парковку. Маккалеб достал из сумки свой блокнот, а саму сумку, слишком разбухшую от бумаг, в машине, проследив, чтобы Грасиэла как следует ее закрыла.
Пройдя через автоматические раздвижные двери, они оказались в двухэтажном холле, отделанном черным мрамором и терракотовой плиткой. Их шаги эхом отдавались в просторном помещении. Холодная строгость холла странно напоминала стиль самой газеты, как выразились бы некоторые критики.
Седовласый человек в синей форме, выйдя к ним из коридора, поздоровался с ними. На овальной нашивке на кармане рубашки красовалось его имя, а именно — Клинт, так что необходимости представляться у него не было. На шее у него висела пара наушников вроде тех, что носили работники наземных служб в аэропортах. Клинту представилась Грасиэла, а потом Маккалеб.
— Мисс Риверс, перво-наперво я хочу вам сказать, что мы все искренне сожалеем о случившемся, — сказал Нефф. — Ваша сестра была отличным человеком. Прекрасная работница и хороший друг.