- Как насчет наших различий? Ты относишься к женщинам, словно мы второсортные граждане и не совсем чистые. К сожалению, ты обладаешь способностью навязывать свою волю любому, кто может противостоять тебе. А я могу. Все время. Я должна быть самой собой, Михаил.
Он отодвинул тяжелую массу ее волос с задней части ее шеи и оставил легкое как перышко поцелуй на ее обнаженной коже.
- Ты же знаешь, что мое отношение к женщинам отражает мою потребностью защищать их, а не тем, что я считаю их ниже себя. Сопротивляйся мне, если желаешь, малышка. Я люблю в тебе все.
Его большой палец ласкал мягкую возвышенность ее груди, согревая кровь и посылая дрожь восторга вниз по спине. Рейвен хотела его именно таким - диким и неприрученным, нуждающимся в ней. Он так хорошо контролировал себя, что понимание того, что она могла заставить его выйти из себя, действовало на нее подобно сильнодействующему афродизиаку.
Михаил склонил голову к напряженному соску, который так и манил его. Прикосновение его языка было нежным, он поцеловал бархатный пик, втянув его во влажную и горячую полость своего рта. Рейвен издала звук, - мягкий вздох, - закрыв глаза. Ее тело ожило, каждое нервное окончание взывало к его прикосновениям. Она чувствовала себя мягкотелой, податливой, тая в тепле его тела.
Она не хотела этого. Слезы горели в ее горле, в глазах. Она не хотела этого, но нуждалась в этом.
- Не причиняй мне боли, Михаил. - Прошептала она слова в твердые мускулы его груди.
Это была мольба, касающаяся их дальнейшего будущего. Рейвен знала, что физически он никогда не причинит ей боли, но их совместная жизнь может быть очень бурной.
Он поднял голову, передвинувшись так, что вес его тела полностью прижал ее к кровати. Его глаза собственнически прошлись по ее маленькому, хрупкому лицу. Обхватив рукой ее лицо, он большим пальцем погладил ее подбородок, ее полную нижнюю губу.
- Не надо бояться меня, Рейвен. Разве ты не чувствуешь насколько сильны мои эмоции, моя привязанность к тебе? Я отдал бы за тебя свою жизнь. - Поскольку он хотел, чтобы между ними не было лжи, он признал неизбежное. - Это будет нелегко, но мы справимся. - Его рука погладила ее плоский живот, и, скользнув ниже, уютно устроилась на ее завитках полуночно-черного цвета.
Ее руки успокаивали его.
- Что случилось со мной? - Она была смущена.
Неужели она потеряла сознание? Все так запуталось. Она точно знала, что Михаил заставил ее выпить какое-то отвратительное медицинское варево. Она спала. Позже начались кошмары. У нее и раньше были кошмары, но этот был жутким. Она была притиснута к обнаженной груди, ее рот прижимался к ужасной ране. Кровь, текущая рекой, устремилась в ее горло. Она задохнулась, подавившись, сопротивлялась, но как всегда в мире кошмара, она не смогла вырваться. Она попыталась позвать Михаила. И когда подняла взгляд, то он был там, глядя на нее своими темными загадочными глазами, и это его руки прижимали ее голову к ране на его груди. Не крылась ли причина в том, что она находилась в сердце страны Дракулы, и Михаил напомнил ей темного, таинственного принца?