- А что это значит - «лучить»? - заинтересовалась Анюта.
- Долго рассказывать, Анна Федоровна. Вот будем лучить - поглядишь.
Плот причалили к берегу, усеянному галечником. Пахом Степанович поторапливался: до наступления дождя, который собирался в ночь, нужно было добыть рыбы.
Анюта немедленно принялась готовить ужин, а Дубенцова Пахом Степанович пригласил с собой. В лесу таежник отыскал сухой ствол кедра, осмотрел его, постукал топориком и принялся подрубать.
- Этого мало будет, паря, бересты еще нужно заготовить, - сказал Пахом Степанович Дубенцову, когда они принесли к костру срубленное дерево.
В чаще они нашли березы и принялись снимать с них кору. К плоту они вернулись с тяжелыми связками бересты и с тальниковыми лыками, надранными по пути.
- Теперь давай вязать факелы, - сказал Пахом Степанович, берясь за дело, - до ужина наработаем их, а после ужина отправимся за рыбой.
Работа спорилась. Сначала они сделали пять факелов из сухой древесины кедра: расщепляли ствол на тонкие длинные лучины, укладывали их пучками в метр длины и сантиметров в десять толщины и каждый такой пучок туго перевязывали в трех местах лыками. Потом принялись за березовую кору. Они резали ее на ленты в ладонь шириной, складывали в такие же, как из кедровых лучин, пучки и так же туго перевязывали лыками. Тем временем стемнело.
Пахом Степанович взял один из пучков, поджег с одного конца, и факел вспыхнул ровным пламенем, как большая свеча. Он отнес его на плот и там насадил на острый шпиль у руля, как ставят свечу на подсвечник.
При свете факела и костра они поужинали. Перед тем как отправиться «лучить» рыбу, таежник извлек из своего мешка трезубую острогу и крепко набил ее топориком на шест. Длинный тонкий шнур, привязанный к остроге, он туго обмотал вокруг древка - шнур страховал рыболова от потери трезуба в случае, если рыба сорвет его с шеста.
- Поехали! - скомандовал Пахом Степанович. Долина и река уже исчезли под темным пологом ночи.
Над головой в прояснившемся небе смутно мерцали звезды, туманной дорогой средь них белел Млечный Путь.
Но на западе черным провалом зияла темень туч, иногда там вспыхивали красные отсветы молний, глухо и тревожно прогромыхивал гром. А вокруг в таинственной тишине ночи робко шептались листья деревьев, вкрадчиво перезванивали и журчали кое-где потоки воды. Изредка из лесной дали доносился одинокий тоскливый крик какой-то птицы: «Га-ах! Га-ах!»
Свет факела приподымал завесу темноты вокруг плота, проникал в черную толщу воды до самого дна; там, в мутном, загадочном полусвете, возникали заиленные камни, замытые бревна, водоросли. Вспугнутые неожиданным и непонятным явлением, рыбешки тотчас же цепенели, как только яркий луч света падал на них. Они были мелки и не привлекали внимания Пахома Степановича, застывшего с настороженной острогой. Но вот из темноты появилась рыба покрупнее - то был хариус. Свет сковал его движения. С быстротой молнии метнулась острога в воду, и Пахом Степанович поднял в воздух рыбу, трепыхавшуюся на трезубце.