— Здорово, Крохаль! Как делишки? — голос бармена, с хрипатцой постоянного потребителя вонючих сигарет, немного подрагивал, но, в целом, оставался обычным. Огромной выдержки мужик!
— Хао! Большой Вождь! — я поднял правую руку, изображая приветствие индейцев.
Бармен понял жест по-своему и выставил на стойку граненый стакан, до краев налитый водкой. Такой вариант трактовки жеста меня вполне устраивал. Если тебе наливают, не отказывайся. Второй раз могут не предложить.
— За счет заведения? — улыбка расползлась по моему лицу со скоростью лопнувшего на брюках шва.
— Если не насвистел про «Яблочки», то с меня еще один — типа премия.
— Выкатывай! — Я опрокинул в себя стакан и с трудом сдержал навернувшиеся на глаза слезы. Потом подышал, уловив ток горячего воздуха в носу, смачно рыгнул и почувствовал, как по телу разбегается приятное тепло, добираясь до кончиков пальцев и выгоняя из них засевший еще в Долине озноб. Нет, что бы там врачи ни говорили про цирроз, но водка удобнее анитрада: не только радионуклиды, но еще грусть-тоску из организма выводит.
— Потом, лады? — бармен протянул мне крепкий соленый огурец. Знает, зараза , чем меня пронять можно!
— Лады, — я шумно и с удовольствием захрустел предложенной закуской. — Где ты такие огурчики достаешь? Засол отличный: хрен, смородина, чеснок. Ух! Аж до мозгов добирается, когда кусаешь!
— Ты, главное, смотри не потеряй эти мозги. Вместе с головой! Подмени меня, — бармен окликнул своего работника. — Пошли. — Это он уже мне кивнул головой.
— Веди меня, Большой Вождь в свой вигвам. И пусть твоя скво приготовит бизоний язык в пряных травах.
— Крохаль, когда ты эту привычку бросишь, придуряться? — Бармен поморщился. — Каждый раз какой-нибудь фортель откалываешь. У меня уже зубы ноют, глядя на то, как ты из себя шута корчишь.
— Никогда, о Большой Вождь, я не брошу придуряться! Ну, так что, будет бизоний язык в пряных травах, или я обменяю добытые скальпы на огненную воду у бледнолицых? — меня уже несло. Напряжение последних дней, перестрелка на Свалке, Серж и принятая внутрь упомянутая огненная вода смешали последние мысли в моей голове.
— Хамишь? — Бармен картинно нахмурился. — Гляди, прогоню.
— Не гони меня, Большой Вождь! Я тебе еще пригожусь.
— Пошли, — бармен оттаял. — Тоже мне, Мантигома Ястребиный Коготь.
Пока мы шагали по длинному, тускло освещенному коридору, тянувшемуся вдоль всего подвала, бармен поинтересовался:
— Скажи мне, Крохаль, почему «Большой Вождь»? В прошлый раз, помнится, ты меня «Великим Инквизитором» обозвал, а до того — «Христофором Колумбом».