В предбаннике я поднял перископ. Даже это военные архитекторы предусмотрели!
Зона пламенела багрянцем, будто не глубокая ночь стояла сейчас на дворе, а только закатный вечер. Ветра не было — пучок какой-то мутировавшей травы, закрывающий обзор в сторону центра Зоны, не шевелился. Я повернул оптику чуть правее, тихо матеря проклятую растительность и свою безалаберность: выдернуть надо было этот кустик, и все дела. А теперь, вот, и на Выброс полюбоваться не получится! Выйдем из бункера, обязательно выкорчую треклятое растение.
Сейчас шарахнет! Надвигающийся катаклизм я уже научился чувствовать не хуже любого мутанта. Метрах в ста впереди быстро проскакала плоть. Не успеешь, голубушка, до Выброса спрятаться. Хотя, может на мутантов — истинных Детей Зоны — Выброс не действует? Кто знает?
Плоть ушла из поля зрения. Передвигать перископ за ней я не стал: меня больше интересовала картина происходящего вокруг, чем какой-то мутант.
В этом момент случился Выброс. Все по плану: гул, грохот, подземные толчки. Сейчас, сейчас…
Вспышка, осветившая все вокруг, казалось, выжгла мне мозги вместе с глазами. Такой эффект бывает после взрыва свето-шумовой гранаты: кроме ослепительно — белого света ты ничего не видишь. Кто не переживал такого, тот не поймет. Сравнений нет, чтобы полностью передать ощущения человека, в момент лишившегося зрения. Попробуйте взглянуть в бинокль на Солнце. Если после этого зрение восстановится, то можно считать себя самым везучим жителем планеты.
Что было дальше, я не помню: очнулся я уже на полу. Надо мной стоял Охотник и посмеивался. Я его видел не очень отчетливо: муть в глазах мешала сфокусироваться на объекте.
— Ты как? — Охотник нагнулся к моему лицу.
— Ты кто? Ангел? — Сказал я и тут же пожалел об этом — головная боль схватила череп клещами и начала его выкручивать. Я закрыл глаза и поморщился.
— Ничего, — голос Охотника, окутанный странной дымкой, донесся откуда-то издалека. — Раз шутишь, значит, все обойдется. Лежи, отдыхай. Скоро все пройдет. И запомни: Выброс не для того, чтобы им любоваться, Выброс для того, чтобы от него прятаться.
Наступила тишина. На улице сейчас стоит «мертвый полдень» (кто-то из сталкеров очень точное название подобрал). Белый свет выжигает тени и цвета, заставляя окружающий мир превращаться на некоторое время в соляную пустыню. Говорят, при ядерном взрыве вспышка получается такая же.
За вспышкой идет основная напасть Выброса: волна пси-излучения. Каждый переживает ее по-разному. В основном, сталкерами владеет безотчетный страх или полная покорность судьбе. Некоторым становится весело. Они впадают в какую-то эйфорию, смеются, мечутся по убежищу, пытаются выйти наружу. Кого-то пробирает на разговоры. Причем истории, рассказанные во время Выброса, потом никто, даже сам рассказчик, вспомнить не может. Меня же посещают галлюцинации. Я вижу вещи, реально происходящие в Зоне сейчас, или которые случатся в ближайшем будущем. Причем, вижу я все это глазами Зоны. Я могу быть мутантом: ощущать жажду убийства кровососа, похоть бюрера, ярость слепой собаки; могу понять извращенные помыслы контролера или излома, могу увидеть спутанные мысли плоти, и полное отсутствие таковых в крошечном мозге псевдогиганта. Но я никогда не видел Выброс глазами других сталкеров. Лишь однажды промелькнуло что-то смутное, и я совсем недолго наблюдал «свои» ноги, которые уносили «мое» тело от опасности. Что преследовало тогда несчастного ходока, я не знаю, потому что, как только «я» обернулся, видение пропало, сменившись чем-то неразборчивым.