Наконец, Линда заговорила тихим спокойным голосом.
– Это не было похоже на похищение, – сказала она. – И, ей-богу, не нужно было давать мне транквилизаторы. У Барбары есть свой доктор, который достанет ей все, что она пожелает, он кормил меня ими ложками. Но постепенно после валиума он стал давать что-то более сильное, я не знаю, что именно. Поэтому им не надо было меня запирать или делать что-то в этом роде. Хотя казалось, что постоянно кто-то был рядом, наблюдал за мной. А в тот вечер – нет. Я вышла из дома, вдохнула немного свежего воздуха, вдруг услышала шум, доносившийся из сарая, открыла дверь и увидела тебя.
Мы подъехали к гостинице, которую знала Линда, где милый персонал, казалось, уже привык к тому, что она приезжала туда в позднее время с незнакомыми мужчинами. Опрятный менеджер со странной манерой, характерной для Дублина, позвал Вэл, отвел ее в сторону, они обнялись и выразили свое сочувствие, потом засмеялись. Вэл бросала на меня оценивающие взгляды. Пока мы поднимались на лифте, я закрыл отворотами пальто мою залитую кровью рубашку. Линда сказала, что Вэл позаботится о том, чтобы прислали чистое пальто. Вскоре нам подали еду: стейк, сандвичи, салат с тигровыми креветками и тайской приправой, бутылки с ледяным пивом «Старопрамен». Все было неплохо организовано, поэтому я почувствовал непреодолимое желание тут же все съесть.
– Часто сюда приезжаешь? – спросил я и почти вздрогнул оттого, как неприятно прозвучал мой голос.
– Приезжаю, когда хочу, – ответила Линда, – или, по крайней мере, приезжала, когда был жив мой муж.
– Но ты не приводила его сюда?
– Нет, Эд, я приводила других мужчин. Это было тогда. Сейчас может быть по-другому. Это зависит от тебя, так же как и от меня.
Линда смотрела на меня в упор, не стесняясь того, кем она была и кем могла стать. В сорок три я мог бы найти какую-нибудь другую женщину, без такого прошлого, как у Линды. Я не мог вынести ее взгляда, отвернулся и пробормотал что-то про душ.
Я стоял под душем – нестерпимо горячим, стоял до тех пор, пока мое тело не начало забывать то, что с ним сделали. Затем я включил холодную воду и стоял под струей до тех пор, пока голова не онемела и боль в висках не утихла.
Когда я вышел из ванны, Линда говорила по телефону.
– Мы бы хотели заказать водку «Столи» или «Абсолют», свежевыжатый грейпфрутовый сок, лед и лимоны в номер сто сорок шесть. Доусон. Спасибо.
Я покончил со своим пивом, и Линда начала рассказывать.
– Они не пускали в дом Толстяка, но пускали Джорджа. Джордж Халлиган болтал с Барбарой Доусон, угощался скотчем Джона, прохаживался по дому, как хозяин. И насколько я знаю, так и было. Толстяк и его банда дикарей болтались на территории вокруг дома, торчали в своих фургонах, курили и ругались между собой.