Услышав за спиной какой-то шум, я обернулся. Меня окружили три привидения с серыми лицами и гнусавыми голосами в грязных спортивных сине-белых костюмах. Возможно, если бы я не услышал их сквозь грохот транспорта, они бы прошли мимо, но я поднял голову, а они опустили глаза. Они держали в руках пластиковые стаканчики, наполненные ярко-желтой жидкостью, похожей на лимонад, но было ясно, что это метадон. Женщина слегка подтолкнула локтем одного из спутников, но он не отрывал взгляд от земли. Второй, который был пониже, закивал и ухмыльнулся мне. У него была короста на бровях и под нижней губой, где загноился прокол.
Я вытащил пачку сигарет из кармана и сказал:
– Хотите закурить, а?
Они взяли пару сигарет, я кивнул им и зашагал по направлению к станции Тара-стрит.
– Вот так хрень. Думаешь, ты крут? Благодетель! – крикнула мне в спину женщина.
– Думает, что он крут, черт, – согласился один ее из спутников.
Дублин. Ни одно доброе дело не остается безнаказанным.
Я сел на электричку и поехал назад, в дом мамы. Мне было не очень уютно хранить пистолет Толстяка Халлигана, независимо от того, сказал Томми правду или соврал. Я вытащил «Глок-17» и обоймы из ящика, завернул их в старое полотенце и положил в потертый кожаный рюкзак, который умудрился пронести мимо охраны в аэропорту. Выйдя из дома, я услышал, как Томми работает в гараже. Я спрятал пистолет в багажнике арендованной машины и отправился в Каслхилл.
Из-за светлого деревянного пола и голых белых стен первый этаж дома Линды Доусон казался еще более обширным и пустым, чем раньше. Как будто художественная галерея в ожидании выставки. Заднюю стену занимало французское окно. Сквозь него была видна половина графства – от гор до моря, весь Бэйвью – до самого порта Сифилд, и за ним Дублинский залив.
У Линды были мокрые волосы, лицо пылало; в коротком черном шелковом платье, босая, она стояла у гранитной стойки рядом с двухдверным холодильником из нержавеющей стали. На стойке виднелись прозрачный кувшин с листьями мяты и бутылка «Столичной»; над стойкой на крючке висела связка ключей с маленькой надписью: «Ключи от машины, балда». Линда бросила кубики льда и мяту в высокий стакан и налила туда грейпфрутового сока.
– Я пью грейпфрутовый коктейль. Ты как? Или для тебя это слишком рано?
– Сейчас всего пол-одиннадцатого. Те, для кого уже не рано, мечтают опохмелиться.
– Так да или нет? Есть только что сваренный кофе.
– Я выпью кофе. С молоком, без сахара.
Линда плеснула водки в свой стакан и принесла мне большую кружку с кофе. Потом забралась с ногами на кремовый диван, стоявший у прозрачной стены, и улыбнулась. Взгляд у нее был какой-то неясный, как будто она отведала уже не первую порцию коктейля или приняла успокоительные, а может – и то, и другое. Видимо, черное платье она использовала для самых разных целей, но оно явно не годилось для того, чтобы прятать мягкое загорелое тело хозяйки.