– Сегодня выловили, – сказал я. – Они сами прыгали прямо в лодку.
Барбара пожала плечами.
– Твоя матушка, земля ей пухом, ее отец и мой отец были рыбаками. Я выросла, постоянно чувствуя запах свежей рыбы: селедка, макрель, скаты, помоги нам, боже! Эта вонь впитывалась в волосы, в ногти, и никаким мылом невозможно было ее смыть. Тогда я поклялась, что когда у меня будет свой дом, я никогда не буду жарить свежую рыбу и есть не буду. – Акцент плавно соскользнул в Фэйган-Виллас, где они с моей мамой росли по соседству.
Барбару передернуло, она приложила руку к носу, словно пытаясь отогнать воображаемый запах рыбы, только что выловленной из моря. Я вспомнил, как мама с раздражением рассказывала про нее: «Ей бы выступать на сцене, такой красотке. В большом театре, понимаешь, чтобы ею любовались издалека».
– У меня только это и осталось, – сказал я, показывая Барбаре обрывок фотографии, который я нашел на яхте Питера. – Посмотрите, мой отец и Джон Доусон.
Кровь буквально отхлынула от лица Барбары. Она выглядела так, словно увидела привидение.
– С вами все в порядке? – спросил я. – Я не хотел вас испугать.
– Все хорошо, мальчик мой, – сказала она неожиданно низким голосом. – Просто так необычно видеть твоего бедного отца таким, спустя столько лет.
– Думаю, это было лет сорок назад, – сказал я. – Чья-то свадьба, наверное?
Но Барбара отвела взгляд и посмотрела в окно. В неухоженном саду виднелись зеленые твердые яблоки.
– Здесь что-то написано, – сказал я, переворачивая фотографию и показывая Барбаре. – Смотрите… «ма Кортни 3459». Вы не знаете, что это могло бы быть? Кто-то по имени Кортни?
Барбара покачала головой.
– Я отбросила прошлое от себя как можно дальше, Эдвард, – сказала она. – Не хочу видеть ничего, что напоминало бы его. Моя жизнь началась с того дня, когда Джон построил дома с верандами по Ратдаун-роуд и мы переехали на Бэйвью Хайтс.
Моя мама всегда связывала депрессию отца с тем временем, как Доусоны переехали на Бэйвью Хайтс: Джон вдруг опередил отца. Бэйвью Хайтс считалось более престижным местом, чем Куорри-Филдс, а дело Джона Доусона росло с каждым годом. Наконец Джон и Барбара купили дом в викторианском стиле с обширными земельными владениями на самом верху Каслхилла. Когда Джон вложил деньги в гараж отца, все увидели в этом дань тому, что они начинали вместе. Мой отец тогда сильно пил, работал время от времени, и, если бы не мама, которая работала в «Арноттс» – торговала духами, семья бы умерла с голоду. Гараж мог стать последней возможностью для отца, но, как часто бывает у таких людей, он упустил свой шанс. Казалось даже, что нарочно.