Приглушенное стрекотание где-то наверху отвлекло его от воспоминаний и заставило открыть глаза, вглядываясь в нависший над головой брезентовый полог. Причину беспокойства Макс обнаружил достаточно быстро — огромная тварь, сантиметров в пятнадцать длинной чем-то напоминавшая буро-зеленого кузнечика изо всех сил лупила задними ногами по своим хитиновым крыльям видимо от души радуясь окружающему миру.
— Вот гадство, — сплюнул на пол Максим. — Надеюсь, ты хотя бы не ядовитая?
Он потянулся, было, чтобы щелчком сбить тварь на пол, но неожиданно для себя обнаружил еще с десяток ее сородичей вольготно расположившихся неподалеку от своей товарки.
«Ясно, проще не обращать внимания на непрошенных квартирантов, чем вступать с ними в заведомо бесполезную битву», — сообразил он, откидываясь обратно на нары и вновь закрывая глаза, стараясь просто не прислушиваться к навязчивому шуршанию и стрекоту. Постепенно вновь погружаясь в приятную полудрему, где из небытия вставали перед ним выжженные степи испытательного полигона.
Против ожидания Чубукова испытания в тот раз не прекратили, быстренько состряпали протокол о том, что задача пуска выполнена частично, а лучше сказать не в полном объеме — пойди, разберись, что это означает. И вообще имел место быть вероятностный отказ одной из схем ракеты. Естественно промышленникам это стоило солидного банкета и неких пожертвований в виде поставок на полигон оргтехники и каких-то строительных материалов. По цене эта «добровольная» помощь, конечно, ни в какое сравнение не шла с теми средствами, которые могли вылететь в трубу, займи испытатели принципиальную позицию. На счастье представителей военпрома происходила эта история в демократические российские времена, когда принципиальности у военных ввиду скудного государственного содержания весьма поубавилось. Чубуков пытался было со своей стороны что-то доказывать и размахивать ГОСТами, определяющими порядок действий в подобных ситуациях, тем более, что одним непоражением дело не ограничилось, комплекс доблестно промазал еще несколько раз. И, похоже, дело было как раз в той самой схеме доворота, принятого для повышения эффективности, как-то так получалось, что угол подлета ракеты к цели выходил за пределы чувствительности головки и лишившись теплового сигнала, она уводила ракету в сторону от цели. Принимать такой комплекс на вооружение было нельзя, больше того, подобное решение вплотную граничило с преступлением. Нет, дорогие товарищи, сначала корректировка схемы доворота, а потом уж повторные испытания. Когда мишени не поражаются три раза из пяти ни о каком вероятностном отказе не может быть и речи, даже у самой предвзятой и купленной комиссии. Так думал тогда Чубуков, но кончилось все тем, что его вызвал к себе непосредственный начальник, в кабинете которого уже сидели двое конструкторов. Дохнув дорогим коньячным перегаром, полковник, доверительно положив Максиму руку на плечо, шепнул на ухо: