— Брось, не надо вот этого героизма… Брось, здесь не за что биться… Этот комплекс на вооружение нашей армии не пойдет, слишком дорогой… Чисто экспортный вариант… Лично тебе не пополам, если индюки или арабы пару раз промажут на дальней границе, а? Да пусть хоть вовсе усрутся, говнюки… Плюнь и забудь!
— Как не пойдет? — ошарашено уставился на начальника Макс. — К чему же тогда гос. комиссия, к чему испытания?
— Все чисто номинально… Все, чтобы пустить иносранцам пыль в глаза… Они же не лохи, если изделие не принято на вооружение у нас, так они хрен купят… Тоже поумнели в последнее время, макаки… Если это такая хорошая штуковина, как вы рекламируете, что же вы своих солдат таким же не вооружаете, так они рассуждают… Ну вот и хрен им по всей морде… Подпиши и забудь… Хрен еще знает в кого они нашими ракетами пулять собираются, вполне возможно в нас самих…
Конструктора будто китайские болванчики синхронно закивали головами: «Плюнь и забудь!», подтверждали их масляные глазки. А потом на столе, как по волшебству появилась тарелочка с аккуратно нарезанным лимоном и невиданный в здешних местах настоящий «Кутузов», крепкой маслянистой волной ударивший в голову. И тосты: «за взаимопонимание», «народ и армия едины», «последний щит Родины» и просто «за хороших людей, нас так мало осталось». И уже просто невозможно оказалось, в конце концов, отказать хорошим людям в совершенно невинной просьбе, к тому же это экспорт. Да провались они пропадом, хотят покупать дерьмо, пусть покупают, что Чубукову больше всех надо, что ли? Ни хрена, сами расхлебывайте! И примерно через два часа плотного общения за закрытыми дверями в кабинете начальника Максим поставил размашистую подпись в протоколе гласившем, что задачи пусков в основном выполнены, а некоторые мишени не поражена в результате вероятностного отказа одной из систем ракеты. С формальной точки зрения даже почти не наврал, по-крайней мере в суде доказать, что испытатель сознательно пошел на фальсификацию результатов, а не добросовестно заблуждался сам, было бы невозможно. А больше от него ничего и не требовалось. Расставались подполковник и конструктора лучшими друзьями, обнимались на прощание, и промышленники приглашали его к себе в гости, адресов, правда, при этом предусмотрительно не оставили. Хрен их знает, этих военных, они люди не светские, еще правда припрется в гости, сапог, потом расхлебывай…
Вот такая вот вышла история, и Максим сроду бы не вспомнил о ней, мало ли за столько лет службы прошло через него приукрашиваний и подтасовок, мелких нарушений и приписок, сделанных в угоду тузам военпрома. Не вспомнил бы, если бы не одно «но»! Те комплексы, что он сегодня спасал от гипотетического возгорания, несли на своем покрытом облупившейся зеленой краской теле черную маркировку: «Игла-М. Made in Russia». «Вот будет забавно, если придется из них стрелять, а ракета опять выкинет что-нибудь подобное. В наказание за тот давний компромисс с совестью, бог-то не фраер, шельму завсегда метит…» — вялая мысль скользнула по самому краю проваливающегося в глубокую черную пустоту сна сознания, отразившись на лице Максима кривой невеселой улыбкой. А через минуту Максим Чубуков, бывший испытатель, бывший наемник, а теперь вовсе даже непонятно кто уже крепко спал, изредка по-детски шмыгая носом и вздрагивая всем телом, будто порываясь куда-то бежать. Вот только штука была в том, что бежать-то и некуда. Все, конечная остановка!