Фуражка его упала, ее унесло течением, он даже не заметил.
Что-то бормоча себе под нос, по пояс в воде, он торопливо шарил по дну и выбрасывал на береговой песок пригоршни обломков кварца, перемешанных с золотыми самородками.
Грачев забыл, что он болен, потерял всякое представление о том, где он и сколько времени возится в воде.
Наконец, мокрый и взъерошенный он выскочил на берег, упал на грудку самородков и, обнимая их руками, дико и радостно закричал: – Золото... сколько золота!.. Теперь я богат, я все могу купить, все!.. Это мое золото... я его нашел, оно мое... Мое! Кто посмеет его у меня отнять? Кто?
Он вскочил, кинулся к костру и схватил топор.
– Кто?.. Убью!
Яд клещевого энцефалита уже начал свое разрушительное дело. Разум выключился, уступив место буйному возбуждению.
Золотой туман застилал глаза. Грачев уже плохо соображал, что делает.
Выбросив из рюкзака все мясо, он наполнил его доверху... и не смог поднять. Пришлось высыпать почти все, он плакал от жадности – в мешке осталось так мало, совсем мало золота! И только тогда он сумел дотащить его до веревки. Привязав конец веревки к мешку, Грачев вернулся к озеру и набил карманы самородками.
В карманы золота вошло много. Кое-как передвигая ноги, он вернулся к веревке и начал подниматься по деревянным перекладинам.
Грачев с трудом подтягивался на руках, перебираясь со ступеньки на ступеньку.
Он уже поднялся метров на пять, когда веревка нe выдержав двойного груза, –человека и золота – оборвалась.
Он упал.
Но он не убился. Он только сломал себе ногу.
Он не умер от клещевого энцефалита. Но болезнь не прошла для него бесследно.
Зина Вихорева
Томительное, никогда ранее не испытанное, ощущение надвигающейся опасности охватило Зину. Кажется, она даже вскрикнула... и проснулась.
Несколько секунд лежала с широко открытыми глазами, все еще не понимая, где она и что могло с ней случиться. Какое-то страшное сновидение, во власти которого она только что была, медленно, как бы испаряясь, уходило из сознания.
Зина попробовала восстановить, что же все-таки ей приснилось, но так и не смогла.
Сбросив одеяло, села в кровати. Перекинув на грудь, наскоро заплела рассыпавшуюся косу. Прислушалась. За окном на улице журчала и плескалась вода – очевидно, дворник поливал асфальтовый тротуар перед домом.
После сна осталось тягостное чувство. Голова немножечко болела.
Очевидно, ей пока еще нельзя много заниматься, как она это сделала вчера. Доктор советовал избегать большого умственного напряжения, больше гулять. А ей так хочется поскорее приняться за дипломную работу. Многие ее товарищи по архитектурному факультету уже заканчивают свои проекты. А она вчера каких-то три часа посидела за чертежной доской и потом плохо спала всю ночь. Обидно!