Светлана являла не только моральную поддержку, но и физическую. Зайдя в комнату родителей, она сразу же схватилась за телевизор.
– Не тронь объект культурного досуга! – кричал Василий Иванович, быстренько натягивая на себя латаные-перелатаные портки, отложенные на антресоли до худших времен.
– Это предмет роскоши! – возражала неблагодарная дочь и волокла телевизор на лестничную площадку, где ее уже поджидал «гражданский» муж Николай. Тот сгреб аппарат могучими руками в охапку и вместе с ним скрылся в лифте. Внизу его ждал припаркованный вплотную к подъезду автомобиль популярной у тугуевцев марки «Москвич».
Следом за телевизором в лифт попал и холодильник «Саратов», изъеденный молью ковер, стиральная машина «Малютка» и пылесос «Бош» неизвестного производства. Василию Ивановичу пылесос было не жалко. Тот, как настоящий гурман, всасывал в себя лишь то, что хотел. Чаще это были не пыль и мелкий сор, а разбросанные по комнате носки Василия Ивановича.
– Береги носки! – посоветовал он зятю и кинулся к антресолям за рубашкой.
– Ой, что деется, ой, что деется, – причитала Наталья Владимировна, запихивая в пакет свои выходные костюмы, самому новому из которых недавно стукнуло десять лет. – Возьми, дочь, носи сама!
Но дочь ее не слышала, она пыталась в ванной комнате отвернуть новенький блестящий смеситель, купленный сыном после того, как старый приказал долго жить. Действовать пришлось маникюрной пилочкой, отворачивая болтики и шурупы. Руки скользили, роняли пилочку, но Светлана не сдавалась. Ей предстояло еще снять унитаз – его тоже приобрел Василий-младший совсем недавно. Можно было заняться финской ванной, но здесь придется повозиться, а времени оставалось в обрез. К тому же финны продали эту ванну два десятка лет назад, и большой ценности она уже не представляла.
На лестничной клетке раздался оглушительный вопль и послышался гулкий удар. Светлана бросила смеситель и выбежала взглянуть, что произошло. Николай стоял молча, держа в одной руке пылесос «Бош», а в другой – ржавое металлическое ведро, доверху наполненное картофельными очистками. За то же ведро держалась соседка, которая оглушительно вопила, что это ее помойное ведро, а негодник пытается его спереть.
– Верни емкость! – приказал зятю Василий Иванович, прибежавший на шум.
– Ба! Батюшки-светы! Соседушка! Да что тут у вас случилось? Ты никак милостыню собрался просить?
– Ага, – серьезно кивнул Василий Иванович, – ее. Субсидией называется. Все, концерт окончен. Родственники, – тут он выразительно посмотрел на Николая, – могут быть свободны!