– Бедняжку нужно растереть спиртом, – прошептал дрожащими синими губами Станислав. Тоже мокрый.
– Ах, – сказала Марина и закрыла глаза.
Она и с закрытыми глазами могла в точности передать то, что сейчас происходит на этой белоснежной яхте. А еще точнее то, что произошло. Они кинулись спасать ее вдвоем и плыли наперегонки, добравшись до ее почти безжизненного тела одновременно. Так, вдвоем, они затащили ее в шлюпку, затем, опять же вдвоем, по-недоброму косясь друг на друга, забрались с ней на яхту. А теперь склонились над ней и страдали. Марина упивалась собственным счастьем. Впрочем, за сестру тоже можно было не волноваться. Никитос ревновал! Да еще как! Марина открыла глаза и тут же поймала его взгляд.
– Никитос, – прошептала она, – тебе нужно переодеться. Переохлаждение тела грозит серьезными осложнениями. Это как алкогольное отравление, раз – и печень отказала…
– Я тебя не оставлю! – заявил тот, стянул с себя свитер и выжал его.
Станислав сдался на милость более удачливому сопернику. Он грустно поглядел на Марину и сказал:
– Действительно, нужно переодеться. С Элей побудет Маша.
Конечно же, Марина хотела бы услышать о том, что он ни за что ее не оставит, что никогда не уйдет от ее постели, что… да мало ли что. Многое хотелось от него услышать. Но было нельзя. Она играла не свою роль. Тем не менее она ее удачно сыграла!
– Левушкин, – Румянцев, разговаривая по мобильному телефону, принесенному капитаном, пошел к выходу из Марининой каюты, – встречай нас в Жуковке. Нет, в Буковке. Ну не знаю, как она там называется, вспомни сам! Да, Элю нужно отвезти к доктору…
Безусловно, она никуда не поедет. Впрочем, как раз и поедет. К себе домой, то есть к сестре. Марина прикинула, что та уже должна была вернуться из салона красоты, который находился в ближайшем подвале. Вот и выкроила Марина время для обмена телами. Пусть родители Румянцева увидят настоящую невесту, а не ее жалкую копию. Марина улыбнулась разволновавшейся Маше, поднялась и подошла к зеркалу. Да уж. Тушь потекла, нос покраснел, волосы в водорослях. Такую физиономию нужно прятать за колючей проволокой в учреждениях для безнадежных алкоголиков.
– Я в свое переоденусь, – шепнула она Машке, та кивнула и выскочила за дверь.
– Если почувствуешь себя плохо, – сказала Маша, – то зови, я рядом.
Классная девчонка, ничего не спрашивает, ни о чем не подозревает. Если что-то и подумала, то об этом помалкивает. Главное, чтобы Румянцев Марине поверил и повернул обратно. С Марией она потом объяснится, та ее обязательно поймет. Марина переоделась и выглянула из каюты. Маша действительно стояла рядом, готовая по первому призыву прийти на помощь.