Сняв шапку перед прибывшей пани, он пробормотал: "Слава Иисусу Христу" и усмехнулся, глядя на свои босые ноги. Несмотря на праздничный день, на нем была только расстегнутая грубая рубашка и холщовые штаны.
Председатель положил ему руку на плечо.
– Послушай, Антоний, переход через торфяники знаешь?
– А чего же не знать?
– До Ковалева пройдешь?
– А чего ж не пройти?
– А эту пани проведешь?
– А чего ж не провести?
– А до ночи пройдете?
– А чего не пройти?
Председатель удовлетворенно засопел и, обращаясь к Люции, сказал:
– Этот Антоний – самый большой бродяга во всей деревне. Учиться ему не хочется, работать не хочется, только постоянно лазит за утиными яйцами по этим болотам, такой уж он. Но лучше его никто не знает проходов в этих болотах. Опасный это поход, но если уж идти вам, так только с ним. Подождите минуту, я сейчас что-то принесу.
Он пошел к сараю и вернулся с длинной ореховой палкой.
– Он так и без палки справится, – пояснил председатель, – а вот вам лучше взять. Если будете проваливаться, то палку нужно положить, тогда человек дольше продержится на поверхности.
Люция самым сердечным образом выразила ему свою благодарность и напомнила, что, если кто-нибудь в деревне заболеет, пусть обязательно приезжает в больницу: там ему всегда помогут. Сопровождаемая Антонием, она вышла на улицу. В конце деревни дорога спускалась вниз почти обрывисто, и в нескольких сотнях шагов начиналось болото.
– Быстрее, быстрее! – повторяла все время Люция подростку, который, видимо, не привык спешить и шел нога за ногу.
Глазам открылась настоящая тундра, пустыри, поросшие густой, колючей, местами жухлой травой. Здесь и там зеленели на скрюченных белых стволах листочки карликовых березок, кое-где усатая лоза выстреливала пучками желтых веточек или кустился темно-зеленый тростник. Противоположный берег болота не был виден. Он мог оказаться и близко, и очень далеко, так как был скрыт поднимавшимися с берега испарениями.
Первые шаги по торфянику привели Люцию в ужас. Почва под ногами прогибалась, как пружинный матрас, лишая чувства равновесия.
Подросток остановился.
– Вы ступайте точно за мной, – флегматично предупредил он, ковыряя в носу. – Куда я ногу поставлю, туда и вы, не куда-нибудь, а точно в мой след.
– Хорошо, буду смотреть.
– А если я остановлюсь, так и вы стойте.
Она кивнула головой, и подросток двинулся вперед.
Если раньше Люции казалось, что они продвигаются очень медленно, то сейчас она с отчаянием думала, что они идут черепашьим шагом. А в сущности, это больше напоминало движение лягушек, чем черепаший ход. Под густой травой из-под кочек обильно выступала вода. Время от времени, когда не привыкшая к таким походам нога срывалась, стопа тотчас же погружалась в теплую густую темно-красную жидкость. На чулках оставались ржавые пятна. Густо поросшие травой кочки казались Люции каким-то лесом, затопленным густым лесом, от которого на поверхности остались только кроны деревьев. Именно по этим кронам и нужно было ступать, и каждый неосторожно сделанный шаг мог угрожать смертью. Она ощутила это, когда, упершись палкой в пространство между двумя кочками, с ужасом поняла, что палка не встретила почти никакого сопротивления и, несмотря на свою двухметровую длину, не достигла дна, которого здесь могло и не быть совсем.