Павлицкий слегка покраснел.
– Это для меня большая честь слышать из ваших уст слова признания, пан профессор.
Вильчур засмеялся.
– Перестаньте, дорогой коллега. А что касается признания, то у меня будет повод доказать вам это: я воспользуюсь вашим советом и завтра же поеду в город.
Люция пошла приготовить чай. Самовар был еще теплый. Нужно было только подсыпать углей и с помощью небольшого мешка раздуть их. Занимаясь этим, она почувствовала легкое головокружение. Удивленная, пощупала свой пульс: девяносто шесть ударов.
– У меня температура, – подумала она. Однако измерить ее у нее не было времени.
Вскоре после чая Павлицкий и Юрковский начали прощаться.
– Если вы позволите, – сказал Павлицкий, – то во время вашего отсутствия, пан профессор, я буду заглядывать сюда, чтобы помогать коллеге Каньской.
– Я буду вам весьма признателен. И не только во время моего отсутствия, но и всегда вам здесь будут рады.
– Может, таким образом я реабилитирую себя, – смеялся Павлицкий. – У меня ведь
репутация завистника и скряги. Хочу доказать, что это не так. Поверьте мне, пан профессор, что у меня тоже достаточно бедных пациентов. Иначе и быть не может там, где столько бедноты.
Когда, наконец, они уехали, а Вильчур пошел отдыхать, Люция измерила температуру, которая поднялась уже за тридцать восемь. Переправа через болото не могла пройти бесследно. Но это не особо ее огорчило. Перед сном она приняла большую дозу аспирина и тотчас же уснула.
Наутро проснулась с температурой, но, несмотря на это, встала. В этот день ее ждали не только обычные пациенты; ей еще нужно было заняться самым важным – отправить Вильчура на станцию.
В семь часов утра крутобокий мерин Ванька был уже запряжен в бричку. Отвезти должна была Зоня, потому что ни один из мужчин не мог оторваться от работы на мельнице. Люция уложила чемодан Вильчура, который с перевязанной рукой все-таки принимал больных. Около восьми часов, после завтрака, он сел в бричку.
– Мне так жаль отправлять вас одного, – сказала Люция, – но я ведь не могу оставить всех этих больных без опеки.
Вильчур внимательно посмотрел на нее.
– Нет ли у вас температуры?
Она уверенно запротестовала.
– Нет-нет. Я просто взволнована после всего этого.
– - Не расхворайтесь тут без меня по крайней мере, – говорил он, целуя ей руку.
– Я буду скучать, – произнесла она шепотом, чтобы этого не услышала Зоня. – Я умоляю вас, пишите, пожалуйста, мне.
– Хорошо, хорошо.
– Если не будет каждый день письма, то я не выдержу и приеду в город. Я думаю, что эта угроза достаточно убедительна, чтобы заставить вас писать.