– Мне тоже. Я могу с тобой поговорить откровенно?
– Конечно.
– Мы оба знаем, что Моника не блещет умом. Мы также знаем, что ты с ней встречаешься не из-за ее литературных вкусов. Поэтому я думаю, что ты с ней спишь. А если нет, если не трахаешь ее постоянно, день и ночь, день и ночь, то какой смысл встречаться?
– Вы очень выразительно изъясняетесь, Ричард.
– Я просто говорю.
– Она ваша сестра.
– Да, верно, я помню, но ты только посмотри на нее. У кого еще есть такие ноги? Они растут от ушей. А сиськи просто идеальные.
– Откуда вы знаете?
– Иногда она загорает на заднем дворе и расстегивает лифчик. А я сижу в своей комнате и смотрю из окна.
– Ричард, вы говорите гадости.
– Послушай. В Интернете есть девочки в десять раз хуже Моники, которые делают состояния на том, что всего лишь раздвигают ноги и задирают рубашки перед фотокамерами. С ее формами она может заработать в два-три раза больше, чем сейчас. На кой ляд она прозябает в дурацкой юридической конторе?
– Она выполняет полезную работу.
– Может, ты поговоришь с ней за меня?
– О чем?
– У меня есть идея открыть веб-сайт. Назовем его «Моникаленд», точка, ком. Я уже зарезервировал имя домена. Я возьму на себя всю черновую работу: дизайн, обслуживание, электронную переписку. Буду даже отвечать на вопросы в чате «Моникаленд». Все, что от нее требуется, – позволить себя сфотографировать. Мы заработаем целое состояние.
– Не думаю, что готов говорить с ней на эту тему.
– Чудила, она сможет обеспечить себя на всю жизнь. Ты тоже получишь «откат», если убедишь ее.
– Если желаете быть сутенером, Ричард, вам нужно лучше одеваться.
– Да я просто забочусь о своей сестре. Хочу дать ей деньги на черный день. Так принято у нас в семье – мы заботимся друг о друге. Предупреждаю: если хочешь трахать мою сестру день и ночь, как делаешь сейчас, лучше согласись.
– А иначе?
– Я узнал тебя, как только ты вошел. Видел тебя по ящику. Ты тот парень, который представляет Чарли Калакоса с картиной.
– Ну и что?
– Договоримся вот как: ты поговоришь с Моникой о вебсайте, а я не скажу родителям, кто ты.
– С какой стати я должен беспокоиться о том, что вы скажете или не скажете? Что от этого зависит? Или я чего-то не понимаю, Ричард?
– Можешь мне поверить, многое зависит.
– Да?
Я встал перед телевизором. Ричард отклонился в сторону, пытаясь увидеть, что делается на экране. Поняв, что это безнадежно, он впервые посмотрел на меня и тут же отвел взгляд. У него были желтые глаза и дряблая белая кожа, похожая на передержанное тесто.
– Я жду объяснений, – оповестил я.
– Я смотрю гонки, – сообщил он.