Он отпил пива и негромко рыгнул. Я понял, что смерть Чуллы не задела его сердце.
– Дубина Ральф не заслужил такого – получить пулю в голову в доме матери.
– Такого никто не заслуживает.
– Есть идея, кто это сделал?
– Похоже на головореза из банды братьев Уоррик.
– Не знал, что Ральф был связан с этими подонками.
– Он был связан с Чарли Калакосом, а этого для них оказалось достаточно.
– Кто следующий в списке?
– Джоуи Прайд, Чарли и двое остальных, наверное. Почему-то мне кажется, что они охотятся за всеми, кто участвовал в налете на фонд Рандольфа.
– Выходит, готовится массовое убийство.
– Получается, так.
– Тяжелый случай.
– Да.
– Действительно тяжелый.
Отец задумался, но не о том, как трагическая смерть Дубины Ральфа повлияет на наши судьбы, а о том, стоит ли оставаться трезвым в свете последних новостей. Так я решил, потому что он попросил принести с кухни еще пива.
– Конечно, па.
– А заодно захвати чипсы.
Когда я вернулся в гостиную, держа в руках пакет с чипсами «Лейз» и две банки «Айрон-сити», телевизор уже работал. Отец, подтверждая мою теорию о том, что он готов смотреть все, что ни показывают, внимательно наблюдал за маленькой белой точкой, летящей по нестерпимо голубому небу.
– Гольф?
– «Филадельфия» играет в Лос-Анджелесе.
– Но ты же не любишь гольф.
– Зато люблю смотреть, как у игрока вытягивается лицо. Обожаю лошадиные лица. Так и слышишь: «О-о-о, я зарабатываю шесть миллионов в год плюс премии за победы, но вот только что попал мячиком в воду! О-о-о!»
Я протянул ему пиво и чипсы, подошел к телевизору и сделал звук тише. Он посмотрел на меня словно ребенок, у которого отняли шоколадку.
– Ты чего себе позволяешь? – спросил он, нажимая кнопку громкости на пульте управления.
Я опять убрал звук.
– Нам нужно поговорить, па.
– Ты собираешься со мной порвать? – Он снова прибавил звук. – Закрой дверь, когда будешь уходить.
– Па, ты действительно без Джонни Миллера не знаешь, что игрок должен загнать мячик в лунку?
– Комментарии создают соответствующую обстановку.
– Нам нужно поговорить о том, чем ты обязан миссис Калакос. Она повесила твой долг мне на шею, как ярмо.
Отец внимательно посмотрел на меня, подумал И до минимума убавил звук. Открыл банку пива, сделал глоток. Я сел в кресло напротив него и тоже открыл банку.
– Это не мой долг. Отца, – сказал он. – Ты многого не знаешь о своей бабушке.
– Так расскажи.
– Она была художницей. По крайней мере считала себя таковой.
– Не припоминаю картин бабушки Гильды.
– Это было до того, как ты родился. Наш дом был увешан ее картинами. Кроме того, она писала стихи и любила петь. Я был маленьким, когда мы переехали из северной Филадельфии в Мейфэр и поселились…