– Кто это был? – спросил я. – Это был Тедди? Тедди Правитц?
– Кто это?
– Теодор.
– Почему вы о нем так думаете и почему называете Тедди Правитцем?
– Тогда его так звали.
– Я этого не помню. Но нет, конечно, нет. Он никогда не прикасался ко мне. Он слушал. Теодор был единственным, кто меня слушал. Он был хороший, угощал конфетами, делал подарки и слушал. Я всем рассказывала, но никто мне не верил, никто. Я рассказывала маме, нашему священнику. Никто.
– А что же Ронни? – сказала Моника.
– Нет. Он тоже думал, что я все сочиняю. А Теодор мне верил. Он спас меня. Увез меня с собой.
– Кто знал, что Теодор взял вас с собой? – спросил я. – Кому Теодор рассказал?
– Никому. Ни маме, ни папе, ни своим друзьям. Никто не знал. Это была тайна. Теодор сказал, что если бы кто-нибудь узнал, то меня сразу вернули бы домой, и ничего бы не случилось, и я снова оказалась бы в его власти на всю оставшуюся жизнь. А если даже и поверили, то забрали бы из дома, его посадили в тюрьму, и семья была бы разлучена. Я не хотела, чтобы он попал в тюрьму, я только хотела, чтобы все прекратилось.
– Тебя обижал отец? – спросила Моника.
– Разве ты не знаешь, Моника? Разве ты не знаешь?
– Нет, не знаю, – ответила она.
– И слава Богу. Значит, это прекратилось еще до твоего рождения. Или это было только со мной, как я всегда предполагала. Больше всего меня пугало, что такое же может случиться с кем-нибудь еще. Но Теодор сказал, что единственный способ остановить это и защитить меня, защитить всех, не дать разлучить семью, – это сбежать. Что все прекратится, если он увезет меня, увезет в безопасное место.
– Кто это был, Шанталь? – спросила Моника. – Кто прикасался к тебе? Кто тебя обижал?
– Ты действительно не знаешь?
– Не знаю. Кто?
– Значит, это прекратилось. Для всех. Какое облегчение! Значит, я все правильно сделала. Я правильно сделала, что сбежала. Сделала правильно для всех.
– Кто это был?
– Мой брат, – сказала она. – Наш брат. Это был Ричард.
– Ричард?
– И никто не остановил его. Возможно, это была ревность. Возможно, он с этим родился, но никто его не остановил. Я хотела убить его, убить себя, пока не появился Теодор.
– Не понимаю, – сказала Моника. – Ричард?
– Он был намного больше меня, такой сильный и такой злой. Я не могла остановить его, просто не могла.
– О, бедняжка! – сказала Моника, Придвигаясь на диване ближе к Лене. – Бедняжка.
Она протянула руки к сестре, обняла ее, крепко прижала. Обе женщины расплакались. Свет тускнеет, камера отъезжает, музыка звучит громче.