– Политиков всегда волнует популярность. А ваш отец, Дженна, наконец-то сможет закрыть то самое дело.
Она секунду подумала и кивнула.
– Звучит заманчиво, – сказал Слокум. – Где мы его возьмем?
– В доме матери.
– Не будь дураком, – возразил Макдейсс. – Это чертовски опасно.
– Это обсуждению не подлежит, – заявил я. – В доме его матери, и точка. Я дам знать, когда именно. Чарли должен побыть с матерью наедине. Потом вы его заберете.
– Из-за тебя его убьют, – сказал Макдейсс.
– Не убьют, детектив, потому что ты будешь его защищать, а я в тебя верю.
– Даже не пытайся взять меня лестью, – усмехнулся Макдейсс. – Как ты его туда проведешь?
– Придумаю что-нибудь. – Я кивнул в сторону Слокума. – А когда придумаю, позвоню Ларри по сотовому и сообщу точное время и дату. Он передаст вам.
– Это все? – спросил Слокум. – Обо всем договорились?
– Ну, почти обо всем, – ответил я.
– Ну вот, началось, – сказал Макдейсс.
– Зачем так цинично, детектив?
– Я уже имел с тобой дело, и теперь при каждой встрече держусь за кошелек.
– Помните ту картину? Рембрандта? Короче, Чарли, возможно, ошибся насчет картины. Когда-то он знал, где она хранилась, но сейчас он не уверен, сможет ли ее найти. Картина вполне могла исчезнуть. Ошибочка с моей стороны.
– Картины нет, – сказал Слокум.
– Извини.
– Ты что, издеваешься?
– Хотелось бы, но нет. Это плохо, очень плохо. Мне всегда нравились изображения парней в смешных шляпах, но похоже, Чарли поднял вопрос о Рембрандте только чтобы привлечь к себе интерес.
– Но возвращение Рембрандта с самого начала было условием сделки.
– Может быть, так оно и было сначала, но теперь ключом к сделке являются показания Чарли о банде Уорриков и пропавшей девочке. Все, что я могу сказать: эта картина всем по барабану, и вам, и мне. Фонду Рандольфа придется обойтись пятьюстами остальных шедевров.
– Продажа краденых произведений искусства является преступлением, – напомнил Слокум.
– Может, я забыл смысл слов «освобождение от преследования»?
– Мы не можем поощрять преступление.
– Вспомните: я говорил, что картины нет.
– А если мы не согласимся?
– История все равно выйдет наружу, я об этом позабочусь. Самым надежным союзником моего клиента всегда была пресса, и мы обратимся к ней как к последнему средству. Одно из двух: вы или получите свидетеля, который будет давать показания, или все узнают, что вы оставили на свободе убийцу из-за нерушимой любви к искусству.
– Собираюсь привести Чарли домой, – сказал я в телефонную трубку.
– То есть сделать глупость, – уточнил Лавендер Хилл. – Большую-большую глупость.