– К сожалению, настоящий, – ответил тот.
– Тогда нам не о чем больше разговаривать, – заявила Хатэуэй. – ФБР вот-вот найдет вашего клиента. Пока мы тут сидим, ребята проверяют сведения из надежных источников.
– Даже если так, это не означает, что ФБР найдет картину, – сказал я. – Разве я не упоминал, что мы вернем картину? Разве не ради нее вы охотитесь за Чарли все это время? Разве не ради нее ФБР установило пост рядом с домом его матери?
Она холодно взглянула на меня:
– Мне наплевать на автопортрет какого-то мертвого голландца.
Я в недоумении уставился на нее. Я ничего не понимал. Если она искала не картину, то что? Я вопросительно посмотрел на Ларри. Он лишь пожал плечами.
– Тогда что же вам нужно?
– Я хочу знать, как к нему попала эта картина.
– Она была украдена, – сказал я. – Тридцать лет назад. Что еще вас беспокоит? Вам уже нечего предъявить похитителям. Срок давности истек. Кража сошла им с рук. Иногда случаются несправедливые триумфы. Давайте двигаться дальше.
– Я не желаю двигаться дальше – отрезала Хатэуэй. – Если он явится с повинной, ему придется говорить не только об участии в банде, но и об ограблении фонда Рандольфа. Обо всем. И ему придется назвать соучастников.
– Чарлз не будет этого делать. Он уже заявлял об этом.
– Тогда прощайте. Хотите сделку, заключайте ее с Ларри.
– Но в его юрисдикции только обвинения со стороны штата, а против моего клиента существует федеральный обвинительный акт.
– Правильно.
– Что вам нужно на самом деле?
– Ваш клиент знает.
– Чарли знает?
– Конечно. Вот мои условия. Если он явится с повинной и расскажет правду обо всем – обо всем без исключения, – мы что-нибудь придумаем.
– Я поговорю с ним.
– Хорошо. – Хатэуэй встала, подняла с пола свой гигантский портфель и стукнула им о стол. – Мне нужно идти. Я содрала с бухгалтера не всю кожу. Но вот что, Виктор. Если я еще раз увижу вашу отвратительную физиономию на экране телевизора или прочитаю ваши глумливые интервью, то следующая прямая угроза вашей жизни будет исходить от меня.
– Могу я задать один личный вопрос?
Она наклонила голову и поджала губы.
– Вам нравятся долгие прогулки в полях, застеленных туманом, среди летних сумерек?
– Только с собакой, – сказала она и вышла, стукнув портфелем по дверному косяку. Я остался сидеть за столом со Слокумом.
– Ты имеешь хоть какое-нибудь представление о том, что она ищет? – спросил я.
– Ни малейшего.
– Не думаешь, что тебе нужно это узнать? Может быть, достучаться до начальства, чтобы понять, что происходит на самом деле.
– Хочешь услышать нечто удивительное, Карл? Генеральный прокурор Соединенных Штатов почему-то не отвечает на мои звонки.