Хьюго тоже мечтал о собственном бизнесе. Хотел заделаться магнатом. Он поступил в колледж, но взял академический отпуск, когда его отец заболел. Он думал, что заработает немного денег, поможет матери и вернется к учебе. По какой-то причине план не удался. Хьюго так и остался на стройке. Он укладывал бетон, брал у подрядчика авансы и засиживался допоздна в барах, стремясь забыть о колледже и о стройке.
Все, что хотел Чарли, – это сбежать от матери, найти себе девушку, купить дом и зажить самостоятельно. Это была его «мечта идиота». Она представлялась ему такой грандиозной, что он боялся ее осуществить. И вот вечерами он сидел с приятелями в баре, дул пиво и не замечал, как проходят годы.
Джоуи был самым здравомыслящим в этой компании, хотя официально его признали ненормальным. У него было две судимости. В первый раз его арестовали за угон машины, а второй – несколько лет спустя – за то, что он на улице, размахивая пистолетом и огромным деревянным крестом, внушал прохожим, будто Джимми Хендрикса распяли за грехи. Он всегда любил мощные автомобили, мечтал собирать их и с ревом носиться по бульварам. Но когда его в конце концов выпустили из психиатрической больницы штата, он смог найти только одну работу – водителем такси. Он уверял всех, что занимается извозом временно, однако это «временно» тянулось уже дольше его тюремного срока. Для Джоуи жизнь тоже как бы остановилась.
И вот они сидели в баре, проклинали судьбу, с которой тем не менее смирились, как с изношенными, но удобными джинсами, и гадали, заглянет ли к ним Тедди Правитц.
Тедди был ловким парнем – он сумел вырваться из повседневной суеты. Уехав из Филадельфии на Западное побережье, он стал для них чем-то вроде легенды – не столько человеком из плоти и крови, сколько воплощением успеха, не выпавшего на их долю. Они не пытались выяснить, чем он промышляет на западе, но были уверены, что у него жизнь сложилась куда лучше, чем у них. И вдруг он вернулся. Все четверо думали, что Тедди приехал домой, дабы поздороваться со старыми друзьями, опрокинуть стаканчик, выпить пива и немного поболтать. Но они ошибались.
Он вошел в бар как иностранный властелин. Его встретили громкие приветствия, веселые возгласы, шлепки по спине и плеск разлитого пива. Он пару раз угостил всех выпивкой, сверкая улыбкой и будто невзначай демонстрируя толстую пачку денег. Он гордился собой. В его манерах проскальзывала какая-то шероховатость, что-то калифорнийское, словно солнце Западного побережья выжгло в нем все приметы родной местности. Казалось, что через минуту он оседлает доску для серфинга и помчится на ней по Броуд-стрит, сияя улыбкой и яркой жилеткой под хиппи. Он словно явился из другого измерения, радостного, светлого и таинственного. Он был ослепителен.