– Вы что, не слышали? Отойти! Сейчас палицей разгоню….
– Гариэль, присоединяйся. В синхроне работать умеешь?
– Да, меня учили.
Боль, невыносимая и резкая, начала понемногу отступать, ворча, делая пронзительные выпады, заставляющие меня вскрикивать. Слезы текли из глаз, и я не мог ничего с этим сделать.
– Колин, ты меня слышишь?
– Слышу, – буркнул я, отворачивая голову, стараясь спрятать лицо. Не хватало еще, чтобы все увидели мои слезы! Как маленький мальчик реву.
«Да, меня так бы не исссцелили. Правильно, что перекинулссся.» – прошелестело у меня в голове. Ничего, я по этому поводу еще выскажусь.
– Тан Тюрон, а откуда у него это? Он же драконом был.
– Так именно потому, что был драконом, то только это. Если бы остался человеком – погиб бы. … Солториэн, что у вас?
– Шорт забрал четырнадцать наших…, – голос полный скорби.
Я поднял глаза на эльфа. На лице, как бы он не старался сдерживать эмоции, отражение муки и горя.
– …Солондриэль, тоже. …Она готовилась стать матерью нашего первенца…. Боль отступила настолько, что я смог подняться.
– Вы снова помогли нам. Шорт приходит раз в десять лет. Каждый раз мы теряли гораздо больше наших….
– Благодарите Колина, – Тан Тюрон мягко положил руку мне на плечо. – Я не могу давать «Чистое Пламя». Не пойму. Ты-то откуда знаешь, как это делать?
– Ссстаршшшие учили, – невольно вырвалось у меня.
Я зажал рот ладонью и испуганно уставился на Тюрона. Последнюю фразу я сказал шипящим голосом моего второго «я». Если я еще прошиплю, что тан Тюрон – «малыш», тот ведь может и обидеться.
– Кто такие «старшие»? – тан Тюрон требовательно смотрел на меня.
– Не зззнаю. Голоссса во сссне…, – снова прорвало меня, как ни пытался я сдержаться.
– Ну вот, – раздался за моей спиной голос Тартака, – ударило по спине, а пострадала голова. Как лечить будем?
– Колин, не надо так…! – в голосе Аранты дрожат слезы.
– Все! Уже все нормально! – я успокаивающе поднял руку. Боль уже совсем ушла. Я обернулся. Гариэль устало мне улыбнулась:
– Я применила магию леса. Только она смогла убрать этот кошмар.
Ночь. Поляна среди леса. На поляне, на длинных шестах горят четырнадцать факелов. Именно четырнадцать жизней забрал проклятый демон. Четырнадцать зеленых языков пламени взвиваются в небо. У одного из языков, постоянно отрывается еще один маленький язычок – символ не родившейся жизни. Тишина молотом бьет по ушам. Именно так провожают эльфы своих погибших, а не ушедших добровольно.
Тихо, на пределе слышимости, я услышал песню. Песню скорби и прощания. Она набирала силу, звучала отовсюду. Она выворачивала душу наизнанку. Слезы текли по щекам, и я не мог их остановить. Лес прощался с ушедшими, вместе с нами. Величественные деревья стояли вокруг поляны, подобно воинам почетного караула, отдавая последние почести павшим.