Алексей будто почувствовал перемену настроения у жены — замер в дверях.
"Я приглашаю Вас на праздник, Где будет все для нас двоих…" Магнитофон рвал динамики последним хитом Примы.
— Саня, выключи его!
— Леша, что это?.. Это же не Армения, Леша? Саша, это не Армения!.. Вы меня обманывали?.. Да?.. Вы обманывали меня?.. Как же вы?..
Сердце, казалось, подкатило к горлу и перекрыло доступ воздуха в легкие. Комната в глазах у Матери поплыла по кругу… Пожелтевшая от жары и пота фотография ее сына выскользнула из руки и, словно пожухлый осенний лист, качнувшись в воздухе, легла на пол.
"Таких смешных и очень разных, Я приглашаю Вас на праздник…"
Двенадцатая машина остановилась на дороге в полукилометре от развалин. Больше стрелку спрятаться было негде. На всю округу только этот десяток безжизненных домов портил пейзаж. Кузнецов согнал пехоту с борта и приказал наводчику расстрелять кишлак. Уже через десять минут, все было кончено — руины дымились черными клубами. Оставалось только прочесать эти развалины. Хотя ротный уже не сомневался, что после расстрела из трех стволов, в этих горящих дувалах и паучка живого не найдешь, пехоту на прочесывание он все же отправил. Причем, с обеих машин на дороге. Сам же, вместе с замполитом, отправился на пост.
На четвертой машине уже "рвали духа". Бойцы уже «пересчитали» пленному все ребра и выкачали несчастного в пыли. Кузнецов едва успел остановить разъяренных бойцов окриком:
— Хальт! — ротный никогда не терял чувства юмора.
Солдаты остепенились. С надменно-брезгливой миной на лице Кузнецов продолжил:
— Вас ист льо…ос?
Бойцы еще не успели дух перевести. Кузнецов указал пальцем на полуживого афганца и скорчил удивление:
— Вас ист дас?
Первым пришел в себя Белоград. Он то еще на перекате душу отвел:
— Товарищ старший лейтенант, разрешите доложить…
Но ротный, казалось, был настроен повеселиться еще. Все с тем же напускным удивлением он ткнул пальцем в сержанта и, акцентируя на «ист», снова изрек:
— Вас ист дас?
Дан ненадолго растерялся в замешательстве. Затем, сам не зная отчего, он подыграл командиру:
— Дас ист — сержант Белоград!..
С неизменной иронией Кузнецов перебил сержанта:
— Да…а? Осталось лычки на пузо пришить и сержант будет.
Богдан, как выбрался из воды, так и стоял перед командиром — в мокрых штанах и по голый торс. Ротный умел заставить своих подчиненных чувствовать себя нашкодившими школярами.
Кузнецов заметил в руках Мамедова пиджак афганца и, присаживаясь за стол, попросил абсолютно непринужденно:
— Гебен зи мир, битте, дизес фигню.