Первый день спасения (Рыбаков) - страница 50

- Так ты нас уведешь? - зачарованно выдохнула она, наконец дождавшись этих слов.

Стало тихо. Удивительно тихо. Ночь, как громадная вода, неслышно текла над детскими головами.

- Просто не знаю, - пробормотал мальчик. - Просто не знаю, как подступиться.

У нее опять слезы горячо наполнили гортань и переносье - такое страдальческое лицо сделалось у него.

- Но ведь он же смог... - глухо сказал мальчик.

Она хотела спросить, кто смог и что, но он резко поднялся и взметнулась сзади, отставая, рубашка - подошел к вышибленному в звездную ночь окну. Стоячее пламя над огарком вздрогнуло и заплескалось.

Рубашку-то извозил - страх, подумала девочка. Давно стирать пора, да прокипятить бы с порошком... Прокипятишь тут, как же.

- Свеча догорает, - негромко сказала она.

Интересно, он бы обрадовался, если б я выстирала? Наверное, нет. Наверное, даже бы не заметил. Наверное, его вообще ничем обыкновенным не обрадуешь. Ой, мамочки...

Опершись ладонями на подоконник, мальчик смотрел в мерцающую пустыню.

- Во всяком случае, не убегу, - сказал он.

ЭПИЛОГ. УТРО

Прямая и тонкая, как камышинка, она потянулась, запустив пальцы в волосы на затылке, и, медленно переступив, окунулась в алое сияние, стоявшее в окне.

- Как хорошо, - умиротворенно произнесла она, подставляя свету лицо с зажмуренными глазами. - Солнышко... Солнышко красное, и давно же я тебя не видала... - она приоткрыла глаза, и лицо ее вздрогнуло и смерзлось. Секунду она все еще смотрела в окно, потом, присев, стремительно обернулась: - Они все пришли.

Их было без малого шесть тысяч. А год назад было без малого пять миллиардов. Все они в меру сил и разумения жили, заботились о себе, заботились о своих близких, исполняли то, чему их научили. И наконец убили друг друга. Ни для чего. Убили - и впервые почувствовали, что что-то неладно. Но продолжали в меру сил и разумения жить и убивать друг друга. Потому что были вещами друг для друга. Потому что за восемь тысяч лет так и не научились организовывать себя иначе как принуждая и убивая. Друг друга.

И наконец в равной мере ощутили тупик. В равной мере познали безнадежность. Министры, и шахтеры, и стражники. Такие разные. Такие одинаковые. Такие немногочисленные. Все они теперь стояли здесь.

- Уведи их.

- Здесь некуда идти, - мальчика била дрожь.

- Уведи их, пожалуйста. Ты такой умный. Такой сильный.

- Здесь ваше место! - бешено выкрикнул он и стиснул кулаки. - И гибель, и спасение! Здесь!!

- Ну, просто поведи куда-нибудь!

- Ты думаешь, тяжелой дорогой можно искупить то, что совести нет? Перетащиться на сто километров в сторону и прикинуться обновленными?