И снова наш танцор вихрем несется по сцене с бокалом в руке, не разлив ни капли. И только с третьей попытки он достает фужер и без помощи рук, сидя в шпагате, выпивает содержимое. Зал замер, затаив дыхание.
И тут случилось непредвиденное. Раздался предательский треск. Английские штаны не были рассчитаны на выполнение шпагата и громко треснули в самый ответственный момент. Зал разразился хохотом и рукоплесканиями.
Утури ничуть не смутился. Он перебросил через себя пустой фужер. Одной рукой придерживал разорвавшиеся штаны, другой — посылал в зал воздушные поцелуи. Зал рукоплескал. Женщины визжали от восторга. Утурбек спрыгнул со сцены и, проходя мимо своего столика, кивнул напарникам:
— Я быстро — в гостиницу и назад. Ждите,— и плотоядно заметил: — Здесь все бабы наши.
Шлихт глянул в зал и подумал, что их многовато. В этот вечер девчонок сняли без труда.
Когда они вшестером пришли в «Ореанду», Сева снял еще один номер, так как в ихнем было всего две комнаты, и уединился там с рыжей малолеткой, которая называла его дядя Сева.
Утром, проводив своих подружек, Шлихт с Утури зашли к Севе. Те сидели за столом, пили чай.
— Алла поживет у нас,— сказал Сева.— Ей пока что негде жить.
Шлихт ничего не имел против. Когда они отправлялись на работу, Алла ходила за покупками, убирала их номера. В общем, вела хозяйство. Все относились к ней нормально, но Севу она так и называла дядя Сева. Однажды Шлихт случайно услышал, как она, прижавшись к Севиной груди, мягко проговорила:
— Дядя Сева, не пейте, пожалуйста, на ночь кефир. А то когда вы меня е...те, у вас в животе булькает, и я не могу кончить.
Сева с пониманием отнесся к ее просьбе и вообще отказался от кефира.
Как все хорошее, их спокойная жизнь в Крыму скоро кончилась. «Гонку» стали квалифицировать не как карточную игру, а как мошенничество: «Группа лиц, по предварительному сговору» и так далее...
Утури уехал на Кавказ, а Шлихт с Севой были на распутье.
Платки
Как только запахло жареным, Шлихт с Севой уехали из Крыма. Деньги на первое время были. Но они понимали, что если ничего не делать, то деньги быстро кончатся. Поэтому сидеть сложа руки не собирались. Перед тем, как уехать из Крыма, Сева и Шлихт заехали в Севастополь. За время работы по «гонке» они тратили только советские деньги, а боны откладывали на всякий случай. И теперь они им очень пригодились. В Камышовой бухте за боны можно было купить любой дефицитный товар. В магазине «Альбатрос» Сева о чем-то долго советовался со старшим продавцом. Вскоре на прилавке были разложены пятьдесят женских платков размером метр на метр из люрекса синего, зеленого и красного цвета, вытканные золотыми розами. Их охотно покупали спекулянты из Средней Азии. Такой платок входил в национальный наряд азиатских невест и стоил в три — четыре раза дороже номинала. В общем, бабаи их брали очень охотно.