Прибыль «станки» давали небольшую, но стабильную. Шлихт никому не платил. Ему не нужна была «крыша», и все, что зарабатывали «станки», доставалось Шлихту и его людям. Авторитетов для него не существовало.
Корж
Единственный, с кем Шлихт считался, был Корж. Это был вор в законе, прошедший весь ад Колымы. В свое время был соратником идеолога воровского движения Бриллианта. Он до конца своих дней строго придерживался воровских традиций. Сейчас таких воров называют нэпманскими. Нэпманские воры не стремятся к богатству и почестям. Живут скромно и тихо, помогают тем, кто обращается к ним за помощью.
Корж жил за городом в маленьком доме, на люди показывался редко, но к нему часто приезжали и просили помощи и совета. Он не отказывал никому.
Посвящал в воры Корж мало и неохотно. За все время он крестил только одного и двоих поставил на положение вора.
В его сферу влияния попадали не только блатные. На последнем дне рождения Коржа, который отмечали в загородном ресторане «Лесная сторожка», присутствовал крупный предприниматель, владелец частного авторынка. Это был толстый мужик лет под пятьдесят, явно не страдающий отсутствием аппетита. Рядом с ним сидела пышногрудая блондинка, одетая в дорогое вечернее платье. Когда он произносил тост, то часто запинался, переходил с русского на украинский, и его речь трудно было назвать литературной.
Позже, став за какие-то заслуги депутатом Верховной Рады, он поработал над своей лексикой. Его речь текла легко и свободно.
Последнее время Корж тяжело болел. Умер он в конце декабря, немного не дотянув до восьмидесяти. Воровское движение в городе сразу пошло на убыль. Перестали «греться» зоны. «Смотрящий» города под ментовским прессом сложил свои полномочия. В противовес воровскому, начало активизироваться бандитское движение, возглавляемое бывшими спортсменами и всякими сомнительными личностями. Владелец авторынка перестал давать деньги в общак, сдал ментам «смотрящего» авторынка по кличке Минвод с его людьми, который помогал ему в жесткой борьбе с конкурентами, и стал баллотироваться в Верховную Раду.
Шлихт вел финансовую сторону похорон. Одиночки давали по сто долларов, представители группировок — по несколько тысяч. За два дня у него собралась крупная сумма. По агентурным данным, за этими деньгами начали охотиться менты. В день похорон к нему подошел бандитский авторитет и, дав пятьсот долларов, сказал:
— Ты меня в список не пиши. Мне сон приснился, что на кладбище, возле могилы Коржа, вы все лежали на снегу, а вокруг менты с автоматами.