— А девчата! Ну, я вам скажу, не хвастая: они ко мне липли как мухи к меду. Стою перед сеансом в дверях, билетики продаю, а сам острым глазом подмечаю, какая красивее? Примечу какую, моргну ей и уже уверен, что после фильма я ее проведу до калитки, а то и дальше — до сеновала. Молодые казачки — отчаянные, чертовки. Они налетали на меня, как весенний ливень, боролись за меня так, словно со светом прощались, а если расставался с ними, то грозили кровной местью! — Кубанов хохочет, но видно, что ему милы эти воспоминания и он сожалеет, что кончилось то медовое время.
Николай сбивает фуражку набекрень, из-под околыша выбивается черный буйный чуб:
— Надо вызвать Марию сюда, — говорит он небрежно.
Кто-то высказывает сомнение:
— Военное время. Не поедет в такую даль.
— Прилетит, ласточка!
Оленич завидовал и раньше Николаю, еще в Ставропольском учебном полку. Но настоящая зависть охватила Оленича, когда он увидел Марию, подругу Кубанова. И не просто зависть, а что-то большее, что просто повергло и сразило его, как он думал, навсегда. И это стало первой, самой глубокой и самой мучительной тайной Андрея перед Николаем…
Однажды в воскресенье, после чистки лошадей и личной гигиены, Оленич отдыхал в тени чинары. Подошел Кубанов, уселся рядом, сказал:
— Скоро на фронт!
— Фронт сам идет сюда. Нам пора выходить ему навстречу.
В это время дежурный по полку обратился к Кубанову:
— Товарищ лейтенант, к вам прибыли…
А через несколько минут Николай возвратился с девушкой — глаза синие, сияющие, коса до пояса, талия тонкая…
— Знакомься, Андрей: это моя невеста — Мария.
Девушка протянула руку. Оленич пожал ее словно в гипнозе, почти бессознательно. Впечатление было такое сильное, что забыл и Женю Соколову, и мечту своего детства — одноклассницу, о которой тоже когда-то думал, что она предназначена ему судьбой.
…Он не заметил, что все время пришпоривал коня и Темляк все прибавлял в скорости. А рядом скакала и не отставала Соколова. Может, она понимает его душевное состояние? Его размышления? Покосился на нее: взволнована, лицо пылает, светлые волосы выбились из-под кубанки, и их развевает ветер.
«А что, если она влюблена в меня?» — вдруг подумал Андрей.
Когда прискакали в расположение пулеметного эскадрона, Женя громко и возбужденно крикнула:
— Эй, лейтенант! Очнись: мы вернулись в свой полк!
Осаживая коня, Оленич приблизился к Соколовой и грустно произнес:
— Мы уже никогда не вернемся в этот полк.