– Вал, – сказал Бартатуя, – это не крепостные стены. Можно атаковать в одном месте, а можно – сразу по всему фронту. Но если мы слишком растянем наши ряды, мы только усилим преимущества врага. Придется покрыть очень большой участок земли до того, как противник окажется в пределах досягаемости наших стрел.
– А почему не атаковать ночью? Они не так быстро заметят вас…
– Это было бы неплохо, – нахмурился каган, – да вот в чем беда – многие племена не могут сражаться ночью из-за своей веры.
"Да, Хондемиру эти сведения пригодятся", – подумала Лакшми.
– Значит, атака будет на рассвете – и в одной точке?
– В двух. Курганы возводились в соответствии со сторонами света. Север – дурная сторона, оттуда приходят злые духи. Вход на Курганы – с юга. На рассвете мы подъедем к северному склону настолько близко, насколько можно, потом спешимся, чтобы атаковать. Но основные силы сосредоточатся на юго-востоке. Когда враги большей частью отойдут к северному валу, с юга мы нанесем главный удар. Если этот план будет удачен, мы сможем одержать победу, хотя и с большими потерями.
– Если войском командует мой господин, – льстиво проворковала Лакшми, снова наполняя чашу, – поражение невозможно.
Вскоре Бартатуя покинул шатер, сказав Лакшми, что проведет остаток ночи с вождями и командирами. Для них, объяснил он, важно видеть своего правителя накануне битвы. Лакшми умело разыграла отчаяние. Но как только каган ушел, она с облегчением вздохнула и стала готовиться к собственному ночному путешествию.
Прикрыв лицо черным плащом, Лакшми выскользнула из шатра. Никто не заметил ее – все внимание было привлечено к Курганам, Учи-Каган приказал никто из врагов, узнавших тайну священного места, не должен пройти гирканийские посты живым. Лакшми двинулась вдоль раскинувшегося бивака степняков.
Неожиданно из ночного сумрака выступил человек в темной одежде:
– Я здесь, госпожа.
– Ты сделал все, что нужно, Баязет?
– Да, госпожа. Здесь есть ход, неподалеку. Я добился, что мой командир поставил меня именно на этот пост. Если ты будешь идти тихо, тебя не заметят и ты подойдешь к самому валу.
– Молодец, – сказала она. – Скажи мне, Баязет, а тебе-то, как другим, не обидно, что иноземцы осквернили святое место? – Если у этого человека есть сомнения, надо знать это сейчас. Лучше убить его, пока он ее не предал.
– Я не ашкуз, – ответил воин, вспыхнув. – Мне нет дела до святынь Бартатуи и его племени. Я только хочу отомстить за своего господина, Кахлага, предательски убитого Учи-Каганом. – Этот титул Баязет произнес с особым сарказмом.